Из письма к другу
по поводу статьи А. Кончаловского «Ужаснись сам себе»
Я попробую изложить свою позицию, которая наверняка не совпадает с чьей–либо ещё. И это естественно, так как картина мира – это мозаика, сложенная из 7 миллиардов фрагментов, – позиций живущих на Земле людей.
Мир калейдоскоп. И этим он интересен.
На мой взгляд, каждый должен заниматься своим делом. Я рисую, пишу стихи, но ничего не смыслю ни в политике, ни в экономике, и уж тем более, в статистике. Поэтому пишу лишь о том, что видел и вижу собственными глазами. Судя по статистике, которую приводит А. Кончаловский, Россия занимает «1 место в мире по абсолютной убыли населения», а по продолжительности жизни мужчин «Россия занимает примерно 160–е место в мире, уступая Бангладешу». Но вокруг меня неторопливо ходят самоуглублённые, улыбчивые беременные женщины, по этажам общежития носятся хохочущие ребятишки, детей в переполненные садики записывают заблаговременно, уже на вторую неделю после родов. А по поводу продолжительности жизни – один из моих друзей прожил 72 года, другому, дай Бог ему здоровья, сейчас 71 год, ещё одному – 73. Летом встретил бывшего сослуживца, стройного, улыбающегося. Он ехал на велосипеде, разыскивая свою собачку. Ему недавно исполнилось 80 лет. Осенью повстречал знакомого, которого не видел лет пятнадцать. Он практически не изменился, и для меня это был радостный шок. «Сколько Вам лет?» – спросил я, – «В августе исполнилось 84. Жена тут приболела, так я один собрал весь урожай, и огород привёл в порядок». И это не единичные случаи, примеров много.
А уж что мы пережили! Вот пара воспоминаний. Конец 80–х. Очередь за водкой в два квартала. Обычная картина. И я, грешный, терпеливо, как и все, стою в ней. Подходит «крутая» комапашка крепких мужиков. Берут за руки, за ноги одного их своих, раскачивают и закидывают поверх голов к окошку, через которое выдают водку, подстраховывая своим задиристым видом от задумчивой, молчаливой толпы. И так у них получалось несколько раз, пока один из терпеливых русских мужиков не воткнул нож в живот нетерпеливому «летуну». На этом «эксперимент» «крутых» и завершился. Второе воспоминание. Середина 90–х. Молодые строители «нового общества» постепенно приучали бюджетников обходиться без еды, не выплачивая зарплату. Вначале по две недели, потом по месяцу. И так, постепенно, довели до полугода. Моя жена работала музыкальным работником в детском садике. Я преподавал в шахматной школе. Дошло до того, что однажды жена приготовила похлёбку их трёх картофелин. Две выделила сынишкам, одну – мне, а себе не оставила ничего. Где–то в эти суровые дни у меня выплеснулось стихотворение «Что такое Вечность?»
Что такое Вечность? –
Мудрость? Человечность?
Вкус краюхи хлеба –
прост,
необъясним?
Что такое люди? –
Пирожки на блюде,
для гигантской глотки
"Завтрак на траве"?
И, как хвост селёдки,
под стопарик водки
в чреве ненасытном
опочим на дне?
Или Божья искра
в нас горит неистово,
свет сокрытой Истины –
странник-пилигрим –
проблеснёт сквозь грим?...
Верю
до безумия –
мы не тени-мумии,
не потомки хилые
обезьян засилия.
Наши предки –
воины,
мудрецы достойные
и творцы Истории, -
вспомним же про них!
И восстанем, падшие,
запалим угасшее
пламя нашей силушки –
сбросим тяжкий сон!
Чтоб не кануть в вечности,
защитим Отечество –
и себя,
и Родину
от беды спасём!
Возмущённый, но пока ещё не озверевший народ вышел на митинг на центральную площадь города. Пошёл туда и я, написав на огромном листе белого пластика красной гуашью: «Вставай, страна огромная!» Краска, не успев высохнуть, стекала кровавыми струями. На улице за мной стали пристраиваться люди. Какой–то мужик шепнул мне на ухо: «В кабинетах их надо отстреливать!» Держа импровизированный плакат в руках, я начал подниматься на трибуну. Охрана пыталась задержать меня, но народ легко оттеснил её. И вот я уже на трибуне. Внизу рокотала пятидесятитысячная толпа. Я запел великую песню «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой...» Народ подхватил... В эйфорическом состоянии я вернулся с митинга домой, где меня встретил сынишка с гитарой.
– Папа, я песню написал! Называется «Голод».
И запел ломающимся голосом. Текст сейчас не помню, но там были слова: «Жить уже не хочется, хочешь только спать...» Меня словно внезапно ударили «под дых». На следующий день я уволился из шахматной школы и устроился в фирму по изготовлению надгробий, где три года по десять часов кряду долбил на граните и мраморе надписи типа «Помним. Любим. Скорбим» и «Вечная память». Перебоя с заказами не было. Рядом с городом стремительно вырастал «город–спутник» из наших изделий.
Зарплату платили неплохую и, главное, вовремя. Дети были сыты, обуты, одеты, получали образование, занимались творчеством. Да и мы с женой не бедствовали. На митинги ходить стало некогда.
Имя росное –
Россия.
Ты спаси ее, Мессия.
Ты прости ее,
Всесильный.
Заплети ей косы
ливней,
напои леса и нивы.
Солнца огненную гриву
дай,
прошу Тебя,
помилуй!
Упаси от лжи невинной.
Дай надежды,
воли дивной…
Не сносить нам головы
на углях мирской молвы!..
А-а,
плевать! –
Не привыкать нам:
колокольчик под дугой,
в небо – взглядом,
в ад – ногой,
по ромашковым лугам –
ветра вой сквозь птичий гам.
– Запевай лихую песню!
Пусть умрем,
опять воскреснем!
К заповедным берегам!..
Что нас ждет –
узнаем там.
Мир, на мой взгляд, дан нам для радости, удовольствия и наслаждения.
Естественно, у каждого свои маленькие радости. Помню, поздняя осень или ранняя зима. Сверху и снизу – кашица. Я бегу босиком, в спортивных трусах. Навстречу в среднем подпитии мужик.
– Стой! – окликает он меня. – Бегаешь?
– Бегаю.
– Для здоровья?
– Нет.
Мужик на минуту призадумался:
– А для чего?
– Для удовольствия.
– Как это? – ошарашено уставился он на меня.
– Ну, вот тебе – нравится пить?
– Нравится.
– Ну и пей. А мне нравится бегать, вот я и бегаю, – сказал я и побежал дальше.
А мужик ещё долго остолбенело смотрел мне в след.
Извини, но после всего пережитого, как–то не тянет «ужасаться самому себе», а хочется улыбнуться себе, людям и дружелюбному отзывчивому миру, дарованному нам. Ведь мир – зеркало.
Ему состроишь рожу, и он состроит тоже.
А если улыбнёшься, то в радости проснёшься.
* * *
Освободи себя от боли,
от почитания беды,
избавь свой мозг от сладкой доли
растить трагедии плоды.
Мир полон (зла, добра, капризов,
на шпалах правды – рельсы лжи),
на равновесие нанизан.
В затишье смерти жизнь спешит,
покой неистовством дрожит.
Всё это относится и к нашей Родине. Если светишься сам, то свет от твоего светильника согреет всех.
Не хочу я болеть за Россию –
я хочу в ней трудиться и жить –
пусть кипит в ней здоровье и сила –
и любовью её дорожить!
Улыбнись солнышку, живущему в тебе, сокровищу, таящемуся в твоём сердце.
Улыбнись сам себе.
Новые комментарии