“Отец, она меня с этой куклой, как у Лизы Корзинкиной, замучала. В нашем «Детском Мире» смотрела, вообще ничего нет. Придётся в Москву ехать” - я прислушиваюсь к маминому голосу в соседней комнате. Москва… Она представляется мне кем-то вроде Лизкиного дедушки, который дарит подруге красивых немецких кукол, гольфы с помпонами, переводилки. Там цирк, зоопарк, ВДНХ, «Парк Горького» и трамваи... У нас нет дедушек, поэтому, время от времени, родители садятся в четырёхсотый автобус и едут из Зеленограда в Москву, откуда возвращаются умученные, но c сумками полными подарков для меня и старшей сестры. Иногда по выходным мы едем в Москву всей семьёй. Больше всего я люблю цирк и Олега Попова в огромной клетчатой кепке. Я смеюсь над ним так, что начинает болеть живот. Зоопарк мне не понравился, в книжках лиса ярко-рыжая, а там, в клетке метался кто-то непонятный, почти серого цвета и с облезлым хвостом. У обезьянок были тоскливые глаза и больше в зоопарк я не просилась. На следующее утро электричка привозит нас на вокзал, на высоком здании с башенками горят большие красные буквы, и я громко читаю «Москва». Спускаемся в метро - полы моют большими швабрами и посыпают опилками, мне нравится этот запах. В «БДМ» я выбираю красивую куклу с длинными волосами. У неё гнутся руки и ноги, закрываются и открываются голубые глаза. Она в нарядном платье, на ногах белые башмачки и носки с розовой полосочкой. Я прижимаю её к груди, и мы идём на Красную Площадь. Я уже была тут несколько раз, но теперь я взрослая, летом мне исполнится пять лет. Стемнело, горят звёзды на башнях, я представляю себя внутри огромной сказочной коробки. Около Мавзолея стоят два необычных мальчика - они в военной форме с ярко-красными погонами и на брюках тоже алеют полоски. Один из них подмигивает мне. Я смущаюсь и спрашиваю у мамы, кто они такие. Мама объясняет, что это суворовцы. Мне нравится их форма, нравится розовощекий, улыбчивый мальчик и я заявляю, что тоже буду суворовцем. Маме смешно, оказывается, в суворовское училище девочек не принимают. Я сердито трясу головой и объявляю, что меня - возьмут. Мы гуляем, я задираю голову, смотрю в небо, пытаюсь увидеть звёзды, почему-то кажется, что в Москве они должны быть другими. Снежинки тают на горячем лице, я слизываю их с губ. Мы ждём боя курантов. Поздно вечером мы возвращаемся домой. Глаза слипаются, я еле переставляю ноги и засыпаю сидя, одетая, на диване в большой комнате, прижимая Анечку к себе. Сквозь сон чувствую, как родители переносят меня в кровать. С утра, в саду, я хвастаюсь новой куклой. Рассказываю подружкам, как интересно в Москве - не то, что у нас. Конечно, я люблю свой город, мне нравится гулять в лесу рядом с домом, белочки берут семечки прямо с моей руки. Осенью мы ходим за грибами и малиной, зимой с отцом катаемся на лыжах с Лисьей горы. Но у нас нет каруселей, колеса обозрений, комнаты смеха. Мне скучно тут. Взрослые работают на каких-то непонятных ящиках, о чём нельзя говорить, а в Москве живет Олег Попов и мой любимый артист Збруев - Ганжа из «Большой перемены». Москва - это салют, парады, на них маршируют суворовцы, гремящие трамваи, а Зеленоград - это детский сад, который я не люблю - скучаю по родителям и работа, на которой они пропадают целый день. В Москве - детский театр. Спектакли скучные, взрослые изображают детей и зверюшек, кривляются, но зато там бывают перерывы, которые называются непонятным словом, и, тогда можно пойти в буфет. В буфете пирожные, лимонад, бутерброды с сервелатом и икрой. Конечно, по праздникам это бывает и дома, но в театре - совсем другое дело. В Зеленограде нет выставки, где стоит ракета. Я хочу быть космонавтом, но мне непонятно, как они в космосе ходят в туалет. Родители говорят, что когда я вырасту, то поступлю в институт в Москве, и там мне всё объяснят. Папа везёт меня в Планетарий, где интересно объясняют про солнце, звёзды, Луну и разные планеты. На обратном пути я жалуюсь отцу, что у нас жить совсем не весело, а вот в Москве... Прошло много лет, я по-прежнему живу в Зеленограде, путешествия в Москву перестали быть для меня чем-то выдающимся, теперь здесь моя работа. Сейчас мне абсолютно всё равно, что здесь живут артисты, совсем не хочется в космос, и я уже давно не смотрю в сторону суворовцев. Слово «Москва» не звучит больше для меня боем курантов, скорее это уставший голос в метро, объявляющий остановки до Семёновской. Но так иногда хочется вернуться туда, в детство, когда Москва была праздником, новый год пах мандаринами за рубль двадцать, родители были молодыми, а у меня всё было впереди...
Комментарии