УБИЙЦА В ПУХОВОЙ ШЛЯПЕ
«У подлеца дорог много, у честного одна».
Леонид Андреев.
Всякое преступление политического характера тесно смыкается с преступлениями уголовными. Это нижегородцы уяснили давно. Атаман Кондратий Булавин в самом начале XYIII века засылал в Нижний «зажигальщиков», которые палили дома, вызывая недовольство населения. Потом были пугачевцы, народовольцы, революционеры разных мастей. И во все времена - такова сущность человеческой натуры - находились предатели и провокаторы, которые за тридцать сребреников либо из-за другой корысти выдавали имена, адреса и явки тех, кто выступал против существовавшего строя, вели двойную игру. И не было ни одного, кто бы делал это вообще бескорыстно. Предателями по призванию не становятся.
Но расправлялись с ними, как правило, изуверскими методами.
Труп среди ботвы
... Марина Сенюкова сразу поняла: что-то не так. Кто-то чужой протаранил колючую живую изгородь на ее садовом участке. Зачем? Чтобы ограбить дачу?
Трясущимися руками барышня вставила ключ в замочную скважину, повернула. Нет, никто сюда вроде бы не наведывался - все вещи находились на своих местах. Так что же случилось? А то, что случилось, у Марины не было ни малейшего сомнения. Интуиция у нее отменная - из-за нее она страдала не раз.
Марина вышла из домика. Привычная картина, скользящая мимо в ленивом потоке летнего шума: кусты малины, яблоня, чьи ветки уже наклонились от тяжести румяных плодов, грядки с зеленью. Но что это? Среди картофельной ботвы она заметила нечто неподвижное, брошенное на беспризор судьбы. Это было бездыханное тело совсем еще молодого человека. Только ветер шевелил его светлые волосы, словно убаюкивая во сне вечности...
Десяток улик и ни одной зацепки
Сыщики, прибывшие на место преступления, констатировали: потерпевший был убит холодным оружием. Удар пришелся прямехонько в сонную артерию.
Рядом с трупом валялся льняной мешок с двумя черными полосами посередине и обгоревшими краями. Похоже, он был с сормовских заводов – в таких мешках перевозили кокс. Чуть дальше лежало гладкоствольное охотничье ружье. Из него было произведено три выстрела. На одном из бумажных пыжей можно было разобрать надпись, сделанную карандашом: «Карт», но были еще и два пыжа из серого войлока.
Пыжи показали охотникам, и они заявили категорически: тот, кто стрелял из ружья, не имел элементарных навыков в снаряжении патронов. Это был самый настоящий дилетант: он даже не знал, что нельзя закрывать дробь или картечь войлочным пыжом, который снижает кучность при стрельбе и мешает правильному направлению полета заряда. Пыж должен быть из тонкого картона.
При опросе дачников выяснилось, что, как водится, никто ничего не видел. Только соседка Марины Мария Гавриловна Безрукова слышала сквозь сон несколько хлопков. Но за выстрелы она эти хлопки не приняла. А вот житель близлежащей деревеньки Иван Серафимович Огнивцев рассказал, что встретил накануне молодого человека на велосипеде и с ружьем за спиной. Это и был убитый на участке Марины Сеченовой.
Вскоре отыскался и велосипед - он был спрятан в лесу. Здесь потерпевший кого-то ждал - земля была усеяна окурками папирос. Рядом лежала сумка с документами. Выходило, что погиб житель Сормова Александр Пятницкий.
Квартира Пятницкого была заперта. Сыщики взломали входную дверь и проникли в обитель погибшего. И увидели страшный беспорядок. Хозяин, по-видимому, очень спешил, покидая свое жилище. На столе он забыл снаряженный охотничий патрон. На бумажном пыже его тоже было написано «Карт». Под бумажным пыжом оказался войлочный, залитый стеарином, а под ним - картечь. В сарае нашли еще 16 таких же патронов, причем пыжи с места убийства и найденные при обыске оказались однородными по составу волокон. В то же время след на участке Марины Сеченовой был оставлен каким-то другим человеком. В него предположительно и стрелял Козловский. Скорее всего, промахнулся, иначе бы было два трупа.
И тут сыщики разинули рты от удивления. В дом убитого входил не кто иной, как начальник Нижегородского губернского жандармского управления Грешнер.
Дом Баркова
В начале прошлого века Нижегородское охранное отделение находилось в доме Баркова на улице Петропавловской. Дом этот не сохранился, как и название улицы. Она была и Большой Солдатской, и Большой Гвардейской, носила имя революционера, а потом партийного номенклатурщика Моисея Володарского (Гольдштейна).
На содержание жандармского отделения в 1902 году было выделено 21 970 рублей, в том числе 6 300 - на агентурную работу. Это составляло почти треть общих расходов. То есть провокаторам уделялось очень большое внимание, их холили и лелеяли. Некоторым платили помимо наградных и по 200, и даже по 300 рублей в месяц. И неудивительно: сначала в нижегородской охранке имелось всего три тайных агента, правда, потом завербовали и четвертого. Один из них был переплетчиком, второй - сапожником, третий - отставным чиновником, а последний по счету - гимназистом. Они доносили о настроениях горожан, о митингах и собраниях, готовящихся террористических акциях - короче обо всем, чем жили представители оппозиции. И, кстати, с работой справлялись.
Смерть агента
На сормовских заводах, где социал-демократы, а затем и большевики, пользовались наибольшим влиянием, активно действовал секретный агент Пятницкий. Он поддерживал связь исключительно только с начальником отделения, жандармским ротмистром Александром Грешнером. А Грешнер был одним из наиболее талантливых представителей политического сыска России, который боролся с революционерами не за чины, не за страх и не за деньги. В его понимании те, кто исповедовал насильственное свержение существующего строя, представлял собой злокачественную опухоль на теле великой империи.
Пятницкий регулярно встречался с Грешнером. Но их выследил освобожденный из тюрьмы бывший политический заключенный Минаев. Он публично обвинил Пятницкого в предательстве. Об этом в августе 1903 года агент доложил жандармскому ротмистру.
Ситуация была непростой. Приставить охрану к Пятницкому означало признать его связь с охранным отделением. Тайно передислоцировать агента, снабдив документами на другую фамилию, Грешнер самостоятельно не мог: требовалось разрешение свыше. Но пока бюрократы-чиновники решали этот вопрос, сормовские рабочие, как полагали жандармы, по наущению Якова Свердлова подкараулили Пятницкого и жестоко его убили.
Подозрение пало на пятерых социал-демократов: Ивана Савина, Василия Коновалова, Ивана Хрусталева, Петра Урыкова и Петра Мокрякова. Водворили в тюремную камеру и возможного подстрекателя - Свердлова. Но пробыл он за решеткой всего месяц: в октябре 1903 года его выпустили на волю, правда, под неусыпный надзор полиции. Доказательств того, что Яков Свердлов был «заказчиком» расправы над Пятницким, Грешнер не имел. Как, впрочем, и улик в отношении других подозреваемых. Их обвинили только в том, что они «состоят членами преступных кружков Сормова» и что «преступный характер этих кружков выражается в пропаганде необходимости ниспровержения самодержавной власти и возбуждении вражды между хозяевами и рабочими».
Карающая рука революционной мести
Социал-демократы были, в конце концов, освобождены. Но обе стороны остались недовольны. Первые поклялись отомстить, а Грешнер не терял надежды предъявить убедительные доказательства в казни его лучшего агента. И в начале 1905 года он нашел двух свидетелей, которые знали, что Пятницкому назначили «стрелку» социал-демократы, и видели его в лесу между Сормовым и Канавиным. Но Грешнер не оформил протокол допроса, не поставил в известность своих коллег, поскольку был просто потрясен сделанный им открытием. Оказалось, что лучший его агент Пятницкий вел двойную игру. Пятницкий информировал обо всем, что знал, не только жандармов, но и своих друзей по партии. Одним словом, был слугой двух господ.
В результате ниточка, ведущая и к свидетелям, и к преступникам, была потеряна. А вскоре и Александра Грешнера нашли убитым. Существует версия, что Яков Свердлов обратился за помощью к эсерам, «заказав» главного нижегородского жандарма.
Вот как описывал происшествие «Нижегородский листок»: «По словам спутницы Грешнера, домашней учительницы О.Л. Нармун-Вашклевич, она возвращалась с убитым из городского театра... Не доходя нескольких метров до парадного подъезда своей квартиры, г-н Грешнер, предупредив, что ему необходимо на минутку заглянуть в охранное отделение, распрощался с г-жой Нармун-Вашклевич. Не успела последняя сделать несколько шагов, как раздался выстрел, «Меня убивают!» - простонал Грешнер, упав на тротуар лицом. Г-жа Нармун-Вашклевич бросилась к лежавшему с целью помочь. В этот только момент она заметила молодого человека в штатском пальто, в пуховой шляпе, довольно высокого роста, который... наклонился над Грешнером и произвел в него три выстрела, после чего бросился бежать».
Погоня длилась довольно долго. Убегавший наткнулся на ночного караульщика Титова и выстрелил в него. Пуля пролетела мимо. Затем он повернул на Варварку, где снова встретил препятствие в лице сторожа Радаева. И опять пальнул, но промахнулся.
За террористом погнался городовой 2-й кремлевской части Соколовский. «В него также была выпущена пуля, но мимо, - писал «Нижегородский листок». - Достигнув угла Осыпной (ныне Пискунова, - С.С.) и Варваринской улиц, преступник едва не попал в руки ночного караульщика Курицина, который выскочил из-за угла здания управления городским имуществом... Раздался выстрел в упор, и Курицин, раненный в живот, упал на панель».
У Благовещенской площади (ныне площади Минина, - С.С.) Соколовский и несколько караульщиков, наконец, настигли возмутителя спокойствия. Он сдался без сопротивления, вручив Соколовскому восьмизарядный «браунинг» и назвался Александром Никифоровым, сообщил, что прибыл в Нижний из Петербурга, откуда был выслан после 9 января. Но выяснилась еще одна любопытная деталь. Никифоров был штатным осведомителем столичной охранки.
Почему же он пошел убивать? Да потому, что товарищи стали что-то подозревать и перестали доверять Никифорову. Он хотел этим убийством снять с себя все подозрения.
То, что заказчиком этих двух убийств был Яков Свердлов, доказать не удалось. Никифоров был повешен в нижегородской тюрьме в ночь с 11 на 12 августа 1905 года. И с казнью очень спешили. Существовала опасность, что террориста могут освободить: в это время в городе проходили серьезные беспорядки. 4 августа «Нижегородская земская газета» сообщила о том, что столкновения толпы (это были черносотенцы, - С.С.) с демонстрантами и агитаторами «имели место... За два дня было 7 человек убитых, 17 тяжело раненных, 16 легко раненных. Кроме того, 17 лицам, обратившимся за врачебной помощью, сделана перевязка».
Да, приходится констатировать: именно в те годы терроризм и анархия все выше поднимали голову. Значительная часть нижегородского общества с явной симпатией относилась к деклассированным уголовным элементам, с ножами, топорами и оглоблями выходившими на большую разбойничью дорогу. Тут сказалась романтизация явно бандитских движений Степана Разина и Емельяна Пугачева. И после казни Никифорова присяжный поверенный Жемчугов явился к секретарю суда Торсуеву и сказал: «Официально заявляю, что вы – подлец».
Разумеется, нет никаких оснований полностью реабилитировать царское самодержавие. Деспотизм есть деспотизм, он тоже шел по шаткой лестнице заблуждений, проявлял жестокость, вешал и расстреливал, назначал сроки наказания совершенно несоразмерные вине. Но сторонники якобы демократических свобод понимали под свободой прежде всего отказ от подчинения всяким законам. Их целью была безраздельная власть. Известно, к чему это привело. Миллионы ни в чем не повинных людей были перемолоты в кровавой мясорубке гражданской войны и во время массовых репрессий.
Новые комментарии