СИЯТЕЛЬНЫЕ САДИСТЫ
«Одним путем не иди с жестоким, иначе поступит он согласно своей природе, и в его безрассудстве ты сам погибнешь».
«Книга премудрости Иисуса, сына Сирахова».
«Издевательство над чужими страданиями не должно быть прощаемо».
Антон Чехов.
Почти 350 лет назад в Нижнем появилась на свет будущая «соцарица» российская, мать императрицы Анны Иоанновны и бабка регентши малолетнего монарха Ивана Антоновича, Анны Леопольдовны, Прасковья Федоровна Салтыкова. Род этот прославился прежде всего своими зверствами.
Ладный, складный, до крови жадный
Род Салтыковых ведет свой отсчет от «мужа честна из Прусс (Пруссии, - С.С.)» Михаила, поступившего на службу к московским князьям еще в ХIII веке. От него пошли боярские династии Туши и Морозовых. Потом от Морозовых отпочковались Салтыковы (одного из Морозовых, тоже Михаила, прозвали Салтыком, что значило «ладный», «складный»).
Потомок Михаила Ивановича, по прозвищу Кривой, поддержал Лжедмитрия I и вынужден был бежать в Польшу. А вот племянник его, Федор Салтыков, примеру дяди не последовал и принял российское подданство. Царь Алексей Михайлович назначил его воеводой в Нижний Новгород. Случилось это в ноябре 1663 года.
Городовой воевода в то время какого-то определенного жалования не получал. И все они без исключения запускали руку в казну. А уж как свирепствовали - про то разговор отдельный. И кнутами пороли по их указке за самую малую провинность, и вешали «за татьбу и разбой», и головы заплечных дел мастера рубить уставали.
Федор Салтыков, как и его предок, Михаил Иванович, тоже был «ладный» и «складный», но еще и, как говаривали его современники, «до крови жадный». Участников так называемого Медного бунта в Москве Сидора Лапнинского, Михаила Артемьева, Микулу Харламова и Григория Логинова самолично кнутом сек принародно, ответственную работу эту палачу не доверил. Да и в другие дни, что называется, в охотку брался за кнут - кожа потом с тела «ремнями сходила», дабы другим ослушникам неповадно было.
Забавы императрицы
Дочь Салтыкова, Прасковья Федоровна, в 1684 году стала женой 18-летнего брата Петра I, Ивана, который, как и Петр, считался государем. Только вот был он «скорбный головою», то есть, выражаясь современным языком, олигофреном.
В 1696 году Иван скоропостижно скончался. «Соцарица» (другой «соцарицей» была супруга Петра I Евдокия Лопухина) с тремя малолетними дочерьми была взята под домашний арест в подмосковном селе Измайлове. Наведываться сюда разрешали только первенцу Петра Алексею, митрополиту Иллариону Суздальскому, уроженцу села Кириково Нижегородской губернии, да приказчику Аргамакову (Прасковья Федоровна имела большое вотчинное владение под Арзамасом). Позже он станет любовником царской вдовы. Когда тайное стало явным, Аргамакова сослали в Нижний Новгород.
Обладала ли экс-«соцарица» какими-то садистскими наклонностями, доподлинно неизвестно. А вот дочь ее, 37-летняя курляндская герцогиня Анна Иоанновна (ей российский трон достался благодаря дворцовым интригам), показала себя во всей красе.
Первым делом она издала указ, согласно которому тот, кто ронял на пол монету с портретом императрицы, подлежал наказанию батогами. Нельзя было и шептаться в присутствии третьего лица - по его доносу следствие возбуждала Тайная канцелярия. А уж если попал туда - живым не выйти. Впрочем, привлекали к суду даже тех, кто на каких-либо торжествах выпивал меньше бокала вина за здоровье императрицы.
16 декабря 1736 года в Нижний пришла депеша, подписанная Анной Иоановной. «Для пополнения царских зверинцев» требовалось отловить 60 лосей и оленей и в спешном порядке отправить их в Петербург.
Указ императрицы был исполнен. Но лоси и олени в зверинцы так и не попали. «Порфироносная Диана», как ее называли придворные пииты, повелела выпустить бедных животных в парке и сама же их перестреляла. Всех до единого.
Нередко императрица заглядывала в пыточную. Какое-то «непреходящее наслаждение» как выразился ее биограф, испытывала Анна Иоанновна, глядя, как подозреваемых в «злом умысле» и тех, кто допускал «непотребные разговоры», подвешивали в «хомуте с вывихом членов и битьем кнутом», как дробили в тисках пальцы рук и ног или, «наложа на голову веревку и просунув кляп, вертели так, что пытаемый изумленным бывал». Не пропускала императрица и прочих экзекуций: когда осужденного вели на плаху или на виселицу, когда клеймили преступника, резали ему ноздри.
Она своего добились. Повсюду в России сновали шпионы и соглядатаи, страх сделался постоянным спутником каждого - и вельможи, и простолюдина. Этот кошмар продолжался почти десять лет - до самой кончины императрицы.
Другие Салтыковы
История сохранила немало имен представителей рода Салтыковых. И, как ни странно, все они отличались свирепым нравом.
Александр Меншиков, всесильный фаворит Петра I, первый российский генералиссимус, был смещен со всех своих постов внуком Петра, Петром II. Арестовал генералиссимуса не кто иной, как майор гвардии Салтыков. Светлейший князь был крепко побит.
Больше других известен брат отца Прасковьи Федоровны, дипломат Василий Петрович Салтыков, владевший селом Выездная Слобода под Арзамасом. Он был посланником при дворе короля Людовика ХVI, видел, как казнили монарха, но когда Россия разорвала отношения с революционной Францией, остался не у дел и начал срывать злость на своих крепостных. Как-то не верится даже, что человек, который общался с королями, герцогами и графам, прекрасно знал несколько европейских языков, правила этикета, славился своей галантностью и был неотразимым светским львом, мог снизойти до того, что сам до полусмерти порол крестьян, которые вовремя не платили оброк.
Кровавая Барыня
Самая известная из всех Салтыковых - Дарья Николаевна. В 1756 году она неожиданно овдовела, оставшись полновластной хозяйкой нескольких деревень, где проживало 600 душ крепостных. Не исключено, что Кровавая Барыня сама свела мужа в могилу и потребность убивать стала для нее такой же естественной, как прием пищи или утоление жажды. Поведение ее стало неконтролируемым, гнев - необузданным, стремление причинить боль другому - постоянным.
Достаточно было заметить пятно на выстиранном белье – и на несчастную прачку обрушивалось все, что попадалось под руку: утюг, полено, скалка, ухват, сковорода. Но простой экзекуцией дело не кончалось. Полумертвую женщину Салтычиха приказывала слугам забить до смерти на глазах других холопов. Участь ослушника была предрешена - он в этом случае тоже лишался жизни. Поэтому все приказы помещицы выполнялись беспрекословно.
Крепостные пытались жаловаться, но Кровавая Барыня подкупала судейских и, узнав имена тех, кто писал петиции, подвергала их изощренным пыткам: поджигала волосы на голове, заживо бросала в котел с кипящей водой, рвала тело раскаленными щипцами. Не чуралась и каннибализма. Особым деликатесом для нее были жареные с грибами женские груди. Это была самая настоящая маньячка, для которой мучения ее жертв доставляли ни с чем не сравнимое удовольствие.
Кошмар в ее имении продолжался шесть лет. Только в 1762 году Екатерина II наконец-то соизволила дать ход жалобе крепостного, у которого Салтычиха убила одну за другой трех жен. И чиновники юстиц-коллегии пришли в ужас: выяснилось, что сумасшедшая помещица загубила 138 невинных душ. Причем не только своих крепостных, но и таких же, как она, дворян. В их числе были, например, отставной любовник Кровавой Барыни граф Тютчев и его невеста.
Жуткие подробности преступлений Салтычихи привели в ужас всю Россию. Она приказывала сечь беременных женщин, наблюдая, как у них в это время случались выкидыши, привязывала к столбу раздетых догола мужчин и держала их всю ночь на лютом морозе, а наутро поливала кипятком... В общем, фантазия у нее была неуемной. Такое нормальному человеку в голову прийти просто не может.
Маньячке был вынесен смертный приговор, поскольку «она немалое число людей своих мужска и женска пола бесчеловечно, мучительски убивала до смерти». Но приговор не вступил в силу - его заменили пожизненным заключением и стоянием в течение часа у позорного столба.
Поразительна живучесть этой маньячки. 11 лет просидела она в грязной яме, пока ее не перевели в кирпичную клетку, пристроенную к монастырской стене. Но и тут проявилась ее звериная натура. Если кто-то подходил к клетке близко, слышал только матерные слова, да сквозь решетку окна просовывалась рука, намереваясь схватить проходящего за одежду.
Салтычиху бдительно охраняли. Но она все-таки сумела соблазнить караульного и забеременела. Ей в то время было... 50 лет.
Солдата приговорили к наказанию шприцрутенами и отправили в штрафную роту. Младенца у Кровавой Барыни, которая, кстати, прожила после этого еще 21 год, отняли, судьба его неизвестна. Но не исключено, что, если он вырос, то стал маньяком, как и его мать. Садистские наклонности в роду Салтыковых, наверное, передавались по наследству.
Комментарии