. За несколько дней до расстрела третий по важности политический преступник после Бухарина и Рыкова на процессе по делу мифического «право-троцкистского блока» Генрих Ягода получил передачу. Надзиратели смилостивились. В камеру смертника принесли батон, колбасу, порезанную на мелкие куски (а вдруг там бритва или кинжал?), конфеты - экс-нарком всегда любил сладкое. Они подсластили его уход в мир иной. А записки не было. Но он знал: это она, Надежда, таким образом с ним прощается. Прощается навсегда.
Мастер фальшивок
Непростая жизнь была у Генриха Ягоды. Непростая потому, что он сам так ее запутал, что не нашел, в конце концов, выхода.
Родился он в семье мелкого ремесленника, уроженца Бобруйска Гирша (или Гершона) Фишелевича, который работал то ли печатником-гравером, то ли аптекарем, то ли часовщиком. И фамилия-то у него была другой: или Ягуда, или Иегуда.
По одним сведениям, Генрих (на самом деле его назвали то ли Гершелем, то ли Енохом, то ли Генахом) имел брата Михаила и три сестры - Эсфирь, Розу и Хаю-Тоба. По другим - у него было три брата и пять сестер. Следы всех их теряются в ГУЛАГе. Выкарабкался только сын наркома, Михаил.
Появился на свет Ягода в Рыбинске, но в метрике в графе «Место рождения» значится: Нижний Новгород. Впрочем, тут удивляться не приходится: будущий отравитель был и крупным специалистом по подделке документов. Запасся даже таким: якобы он в 1904-1905 годах работал в подпольной типографии (это в 13-то лет!), а в 1907 году вступил в нижегородскую организацию РСДРП, хотя, как гласят документы Нижегородского охранного отделения, до июня 1913 года исповедовал идеи анархизма под началом известного провокатора Ивана Чемборисова. И, похоже, как и он, «Сыч» - такую кличку дали ему нижегородские филеры - тоже «стучал». Во всяком случае, после того, как Ягода стал наркомом, его заместитель Трилиссер раздобыл документы, компрометирующие шефа и передал их Сталину. Но тот, как всегда, принял меры не сразу. А сам компромат, видимо, уничтожен.
Когда семья Ягоды-Иегуды перебралась в Нижний, доподлинно неизвестно. Здесь жил двоюродный брат печатника-гравера-апекаря и по совместительству часовщика - отец Якова Михайловича Свердлова. Он-то и приютил своих родственников.
Жили новоприбывшие во флигеле на Большой Покровке, которую потом переименовали в улицу Свердлова. Несколько раз перестроенный, флигель тем не менее до сих пор уцелел.
Вскоре Генрих вознамерился поступать в гимназию. Но на экзаменах с треском провалился. В областном государственном архиве хранится его первое и последнее сочинение, в котором десятка три ошибок - практически в каждом предложении.
Роман с «Буревестником»
Отец определил Генриха учеником к аптекарю. Но и тут он не проявил особых способностей. Отличился только тем, что дважды экспроприировал у своего наставника набор инструментов, а потом, не сумев их продать, возвращался с повинной. Его заявление на суде, что он является крупным знатоком ядохимикатов, вряд ли стоит больше, чем выеденное яйцо. Как писал Роман Гуль, «фармацевт вышел на борьбу за галстуки, за желтые ботинки, за запонки, за ту самую жизнь, которую он видел краем глаза, но не на грязной конспиративной квартире, а у примечательного революционера и тогдашнего «властителя дум», писателя Максима Горького».
Чем подкупил Ягода «буревестника революции», можно только гадать. Тем не менее между ними завязалась дружба, несмотря на разницу в возрасте - Горький был на два десятка лет старше. По такому же принципу, кстати, строилась и дружба Ягоды с Яковым Свердловым, который был «паханом» во время своих отсидок в уральских тюрьмах. Он всячески унижал своих «односидельцев», а развлекался тем, что вместе с приближенными вешал крыс.
В конце концов, Свердлов и Ягода породнились, Ягода женился на племяннице Якова Михайловича Иде Леонидовне Авербах.
Он не спешил
Ягода покинул город на Волге в 1913 году и отправился в Петроград, где устраивается, по одной версии, статистиком, а по другой - в страховую кассу Путиловского завода, где встретился с Крестинским. Непредсказуемая судьба сведет этих людей еще один раз - в марте 1938 года на суде Военной коллегии Верховного Суда СССР. Смерть они встретят вместе.
Во время гражданской войны Ягода на Южном и Юго-Западном фронтах встречался со Сталиным и Ворошиловым. Сталин оценил расторопность Ягоды, его беспощадность к врагам, неразборчивость в средствах достижения цели. И Ягода действовал, «сверяя свою жизнь» с вождем. Он не спешил форсировать события, а занимал выжидательную позицию.
В 1926 году после смерти Дзержинского (между прочим, весьма загадочной - возможно, тут приложил руку и будущий нарком Ягода) ОГПУ возглавил Вячеслав Менжинский. В отличие от Ягоды, который писал слово «корова» через «а», это был наследственный дворянин, выпускник юридического факультета Петроградского университета, полиглот, знавший в совершенстве 16 языков.
Менжинский не щадил себя, работая на износ. В результате нажил стенокардию. Из-за болезни порой принимал посетителей лежа, съехал на другую квартиру, поскольку не мог подниматься на второй этаж. И ОГПУ фактически возглавил Ягода.
Первая великая стройка
Ее придумал турецкий еврей Нафталий Френкель по пути из Лубянки в лагерь на Соловки. Он изложил свои соображения на бумаге, и вскоре письмо попало к Ягоде. Он выдал идею Френкеля за свою собственную, став в итоге куратором строительства Беломоро-Балтийского канала.
Проект Френкеля предусматривал прокладку канала протяженностью 227 километров. Он должен был прорезать Карелию от Онежского озера до Белого моря, связав Балтику с водами Севера. Этот канал, как трубила тогдашняя пресса, должен был стать «первым звеном сталинской программы реконструкции водных путей Союза».
Но система исправительно-трудовых лагерей, которые создавались в необжитых местах, требовала строительства дорог, мостов, промышленных предприятий, электростанций. Нужно было сделать эту систему самоокупаемой. И вновь Ягода позаимствовал идею у Френкеля. Он настаивал на том, чтобы ОГПУ и расследовало преступления, и судило, и одновременно исполняло назначение наказания. То есть, превратилось бы в отдельное государство в государстве.
Сталин дал добро. Перспектива построения социализма через труд заключенных его вдохновила. Была отменена «реакционная» система равенства в обеспечении питания арестантов. За невыполнение нормы и без того скудная пайка урезалась. Вводилась система зачетов: сроки заключения могли быть уменьшены при условии, если зек работает по-стахановски.
1 мая 1933 года Ягода докладывает вождю, что все готово. В июле «отец всех времен и народов» пускается в инспекторскую проверку на теплоходе «Анохин», прихватив с собой куратора стройки, а также Кирова, Ворошилова, Кагановича и большую группу литераторов во главе с Горьким. Писатели, в их число входили Виктор Шкловский, Всеволод Иванов, Вера Инбер, Валентин Катаев, Михаил Зощенко, Алексей Толстой и другие (среди «других» был и брат жены Ягоды Леопольд Авербах, редактор журнала «На литературном посту», добросовестно отработали свой хлеб, накропав книгу, в которой на все лады славили Сталина и Ягоду. Вот один из пассажей: «На шлюз N3 пришли почетные гости (их портреты висели в каждом бараке) - товарищи Каганович, Ягода и Берман (Матвей Берман - начальник ГУЛАГа, - С.С.). Люди заработали быстрее. Там, наверху, улыбнулись - и улыбка передалась сотням людей в котлован».
Десятки, а может быть, и сотни тысяч арестантов погибли на первой великой стройке. Канал был проложен практически без применения какой-либо техники всего за 20 месяцев. Это было непостижимо. Панамский канал длиной 80 километров строился 28 лет. Из 400 миллионов рублей, выделенных на проведение работ, было сэкономлено три четверти суммы.
Сталин поездкой остался доволен. Его провожатый, Ягода, получил орден Ленина.
Но вернемся на десятилетие назад. Существует версия, что болезнь и смерть Ленина могла быть вызвана ядом, который вождь якобы просил у Сталина. А этот яд, как считал Троцкий, вполне мог передать ему Ягода, который «уже имел в то время ближайшее отношение к охране Ленина и был очень хорошо посвящен в виды и опасения своего покровителя и союзника... Смерть Ленина... наступила внезапно, после периода медленного улучшения».
Взлет и... падение
О нем слагали стихи. Сначала - панегирики типа таких:
«Сам Ягода ведет нас и учит,
Зорок глаз его, крепка рука...».
Потом тон виршей резко изменился. Вот что, к примеру, изобразил нижегородский стихотворец Борис Пильник:
«Расстрелять! И напряженность зала
Вздохом облегчения прошла.
Расстрелять! Но высшей меры мало
За такие подлые дела.
В эти грозные суровые минуты,
На пороге смерти и тюрьмы,
Их - стыдом и ужасом согнутых -
Ненавистью провожаем мы.
В ряд поставит ненависть народа
Провокатора и палача, -
Все равно, что Троцкий, что Ягода,
Что какой-нибудь Бухарин, что Колчак...».
Между тем пару лет до этого общее собрание Союза советских писателей направило народному комиссару внутренних дел СССР, генеральному комиссару государственной безопасности (это звание приравнивалось к маршальскому) Генриху Ягоде и «всем славным чекистам-наркомвнудельцам» следующее послание: «Советские писатели шлют НКВД - грозному мечу пролетарской диктатуры - пламенный привет. Мы гордимся вами, вашей верной самоотверженной работой, без промаха разящей врага, поставившей перед лицом пролетарского суда гнусных наймитов фашизма из шайки Троцкого-Зиновьева-Каменева. Всеми мыслями и всем сердцем нашим мы с вами».
1933 год был годом необычайного взлета Ягоды. Но был он и отправной точкой, с которой началось его падение.
10 мая 1934 года от паралича сердца умирает Менжинский. Ягода, которого потом будут обвинять в преднамеренном убийстве своего шефа, вступает в должность наркома внутренних дел. Но генеральный режиссер спектакля под названием жизнь, Сталин, командует: «Стоп! Хватит!». Ягода облачен огромной властью. Не использует ли он ее во вред «отцу всех времен и народов»?
Неожиданно вспомнился сентябрь 1933 года, когда катер, на котором находился Сталин, обстреляли пограничники. Случившееся, которое было расценено как халатность (командира пограничников Лаврова осудили на 5 лет лишения свободы) было переквалифицировано в покушение на вождя. И 25 сентября 1936 года отдыхавшие в Сочи Сталин и Жданов направляют в адрес Кагановича и Молотова телеграмму. Дескать, Ягода оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. И через два дня, 27 сентября, Ягода отстраняется от должности наркома внутренних дел. Фактически участь его была предрешена.
Агония
29 января 1937 года по настоянию Сталина Ягода переезжает на жительство в Кремль: усатый вождь побаивался, что бывший нарком сбежит - связи у него еще оставались. А здесь он был как бы под домашним арестом. Впрочем, 4 апреля домашний арест был заменен обычной тюрьмой.
Но не обошлось без загадок. Тотчас же после ареста Ягоды выбросился из окна седьмого этажа его личный секретарь Леонид Черток, а при обыске на квартире бывшего наркома обнаружили более трех тысяч порнографических снимков, на которых были запечатлены жены видных деятелей партии, науки, культуры и армии, не считая известных спортсменок. Но в ходе суда над участниками «право-троцкистского блока» про эти фотографии речи почему-то не заходило. Как и про имущество Ягоды. А между тем у него конфисковали 22 тысячи 997 рублей ассигнациями и сберкнижку на 6 тысяч 180 рублей, 1229 бутылок коллекционных импортных вин, 21 пальто, 22 костюма, автомобиль, мотоцикл с коляской, 3 велосипеда, 19 револьверов, 12 охотничьих ружей. И много чего еще.
Приглашение на казнь
Я тщетно искал упоминание о процессе над Бухариным, Рыковым, Ягодой и другими «участниками право-троцкистского блока» в «Краткой биографии И.В. Сталина», изданной в 1950 году. «Победы социализма, одержанные партией, - повествуется в этой осанне вождю, - приводили врагов еще в большее бешенство. В 1937 году были вскрыты новые данные об извергах из троцкистской банды шпионов, вредителей и убийц, состоявших на службе у разведки капиталистических государств... Эти подонки человеческого рода состояли в заговоре против Ленина, которого намеревались арестовать, в заговоре против партии, Советского государства уже с первых дней Октябрьской революции... Они ставили своей целью... подрыв обороны страны, облегчение иностранной интервенции, подготовку поражения Красной Армии, расчленение СССР, превращение его в колонию империализма... Партия и Советская власть разгромила осиные гнезда врагов народа». Самое любопытное, что авторы монументального труда даже не потрудились изложить своими словами приговор «право-троцкистской банде», оглашенный в 4 часа утра 13 марта 1938 года.
Следствие по делу Ягоды длилось долго. За это время он и его «соратники» признались во всех мыслимых и немыслимых преступлениях. Дело дошло до анекдота. Выяснилось, что Ягода, который, как известно, был евреем, оказалось, шпионил в пользу фашистской Германии, где представители этой национальности, подвергались жесточайшему геноциду.
Процесс еще не начался, а по стране уже проходили митинги. Толпа скандировала: «Никакой пощады гнусным предателям! Смести с лица земли фашистскую мразь! Уничтожить бешеного зверя! Расстрелять кровавых собак!».
Еще раз подтвердили свою верность большевистским идеалам и писатели города, носящего имя Горького. «Мы поднимаем свой голос гнева и возмущения против чудовищных преступлений врагов народа, против их разрушительной деятельности, - писали они. - Мы требуем беспощадно уничтожить взбесившихся собак - агентов международного фашизма. Им нет и не может быть места среди живых». Ниже стояли подписи: Н.Кочин, В.Костылев, А.Патреев, П.Штатнов,А.Муратов, Г.Федоров, М.Шестериков, Б.Пильник, А.Зарубин, А.Елисеев. Вскоре многих из них тоже настиг карающий меч тогдашнего правосудия, а вернее, неправосудия.
Даже медики, дававшие в свое время клятву Гиппократа, призванные осуществлять гуманность, тоже не остались в стороне. «Во всех отделениях областной больницы имени Семашко, - сообщали они, - профессора, врачи и обслуживающий персонал выражают свое глубокое негодование, свою ненависть банде право-троцкистских шпионов и убийц и требуют их физического уничтожения».
Все было предрешено
1 марта 1938 года, за день до начала процесса, газета «Горьковская коммуна» разразилась передовой статьей «Предатели Родины, изверги, убийцы». «Завтра фашистские холопы предстанут перед советским судом, - говорилось в ней. - Скамья подсудимых явится последним этапом позорного пути «право-троцкистского блока». Таким нет места среди честных людей, живущих на планете». Короче, все было предрешено заранее.
О причинах, побудивших, как значится в обвинительном заключении, на «неслыханное по своей чудовищности» убийство Горького, Ягода показал: «Объединенный центр правотроцкистской организации в течение долгого времени пытался обработать Горького и оторвать его от близости к Сталину... Но реальных результатов это не дало... Поэтому мы были вынуждены вынести решение о ликвидации Горького».
По версии следствия, в умерщвлении «буревестника революции» принимали участие секретарь Ягоды Буланов, секретарь Горького Крючков, а также три медика - Левин, Казаков и Плетнев. «Я был свидетелем, - говорится в показаниях Буланова, - как Ягода вызывал к себе Крючкова, советуя последнему простудить Горького, вызвать тем или иным путем болезнь. Ягода подчеркивал, что состояние легких у Горького таково, что всякое простудное заболевание ускоряет шансы его гибели».
Смехотворным с сегодняшней колокольни представляются мотивы и методы покушения на Ежова. «Мое отстранение от работы в НКВД, - бил себя в грудь Ягода, - приход на мое место Ежова означали полный провал нашего заговора потому, что удержать кадры антисоветских органов будет нельзя. Ежов расскажет всем, надо избавиться от Ежова».
Как же «враги» решили расправиться с «железным наркомом»? По поручению Ягоды Буланов растворил ртуть в кислоте и опрыскал токсичной смесью кабинет Ежова. Злодеи, похоже, выбрали самый наитруднейший путь, дабы свести в могилу неудобного для них человека.
Но не так уж сомнительно звучали самобичевания обвиняемых, когда речь шла об умерщвлении сына Горького Максима Пешкова. «Здесь мы подготовили ослабление организма путем чрезмерного употребления спиртных напитков, - показал на следствии доктор Левин. - Затем, в ослабленном состоянии, в один очень жаркий день, а весна в том году в Москве была чрезвычайно жаркой, Максим, разгоряченный, потный, по предложению Крючкова (секретаря Горького, - С.С.), который принимал участие в ослаблении организма Пешкова (короче говоря, спаивал его, - С.С.), был уложен на скамью недалеко от реки. Его обдувало ветром, он лежал без сорочки в течение двух часов. Ясно, что он простудился, заболел... и 11 мая погиб».
О мотивах покушения на Пешкова Ягода возжелал сообщить только на закрытом заседании. О чем он поведал суду - тайна. В печати появилась такая информация: «На закрытом судебном заседании подсудимый Ягода Г.Г. дал показания, в которых он полностью признал организацию им умерщвления тов. М.А.Пешкова, сообщив при этом, что, наряду с заговорщискими целями, он преследовал этим убийством и личные цели».
Какие же были у Ягоды «личные цели»? Бывший нарком сделал все, чтобы имя жены Максима Пешкова - Надежды - на процессе не фигурировало. А с именем ее было связано многое.
Женщина, которая грустит
Как уже говорилось выше, Ягоду и Горького связывала давняя дружба, если так можно назвать взаимоотношения этих двух нелюдимов. Целых 7 лет, когда Горький жил за границей, они не переписывались. Но потом встречи их возобновились. В один из своих визитов в Горки на дачу Алексея Максимовича Ягода и познакомился с Надеждой.
Это была очень красивая женщина с темными, словно бархатными, глазами и вьющимися волосами. Ягода, которому не было тогда и сорока лет, сразу же положил на нее глаз. И не взирая на тщедушность, серость и необразованность Ягоды, Надежда Пешкова ответила ему взаимностью.
Жена Максима, в девичестве Надежда Введенская, пришла к нему сама в день своей свадьбы с другом умершего накануне отца доктором Синичкиным. Пришла потому, что сбежала, выпрыгнув из окна. Ну не нравился он ей, и все.
А Максим, с которым они познакомились на катке на Патриарших прудах, наоборот, нравился. И она попросила его приютить ее у себя. Максим поговорил с отцом, и тот пошел навстречу девушке.
Но поженились они только в 1922 году, когда были в Берлине. На скромной свадьбе присутствовала дочь Шаляпина, Лидия.
Две девочки - Марфа и Дарья - появились на свет уже в Италии. Тимоша - такое прозвище еще в детстве дали Надежде за то, что больную тифом ее остригли наголо - была женщиной красивой и сильной. Она была хозяйкой в доме, а Максим увлекался какими-то несерьезными проектами. Потом стал сильно пить. Начались размолвки. Появились любовницы...
Горького много раз уговаривали вернуться в СССР, но он колебался. Настаивал на этом и сын, которому пообещали подарить автомобиль и обеспечить другими благами.
Наконец, «буревестник» решился на возвращение. Но потом горько об этом пожалел. С самого начала опеку над ним взяло ОГПУ, где заместителем тогдашнего председателя Менжинского был давний друг Горького, Генрих Ягода.
Ягода зачастил к Горькому, который как бы находился под домашним арестом. А вот Максима Пешкова возили по разным колхозам и заводам, где устраивались застолья, спаивали.
Итак, между Ягодой и Надеждой Пешковой возник роман, Ягода мог устранить своего соперника с помощью яда. Многие историки, в частности Густав Герлинг-Грудзинский, говорят, что «нет никаких оснований не верить обвинительному акту процесса 1938 года, в котором утверждается, что Ягода мог частично по политическим, частично по личным мотивам отправить на тот свет Максима Пешкова».
Но вскоре расстреляли и самого Ягоду. Та же судьба постигла и философа, литератора, историка, директора Института мировой литературы имени А.М.Горького Ивана Капитоновича Луппола. Как только Тимоша собралась выйти за него замуж, его арестовали. Он погиб в лагере в мае 1943 года.
Рок преследовал всех, кто связывал с Надеждой Пешковой свою судьбу. В 1946 году «воронок» увез в тюрьму очередного супруга Тимоши, архитектора Мирона Ивановича Мержанова. Он тоже бесследно исчез. Наконец, после смерти Сталина арестовали и нового ее спутника жизни, инженера Владимира Федоровича Попова. Он единственный, кого выпустили спустя полтора года. Но семья распалась.
Роковая женщина часто бывала в Нижнем, участвовала в Горьковских конференциях. Умерла она в январе 1971 года.
Выкручивание рук с прибамбасами
«Если бы те преступления, которые совершил Ягода и в которых он признался, если бы он совершил их в миллионной дозе, то и тогда я вправе был бы требовать от суда расстрела Ягоды»,- с пафосом заявил в своей речи на процессе тогдашний государственный обвинитель Вышинский, который загубил немало невинных жизней. Но в данном случае он попал в точку. Людоед слопал такого же людоеда.
О «методах», которые Ягода применял к тем, кого допрашивал лично, осталось не так уж много свидетельств. Причина понятна: основная масса тех, кто попадал к нему, получала пулю в затылок, как, например, агент английской разведки Сидней Рейли, которого Ягода прикончил лично - без суда и следствия. Но кое-кто тем не менее выжил.
Как вспоминала впоследствии Е.Доренко, она попала на Лубянку в 1921 году. Приемная, набитая женщинами. Никто не знает своей вины. И первый вопрос Ягоды:
- Итак, за что вы сюда попали?
Это можно было расшифровать следующим образом: мы не знаем, за что тебя взяли, сам помоги найти подходящий повод.
Как и другие следователи, Ягода сутками мучил арестованных, лишая их сна, доставал наган и взводил курок, обещая убить на месте, если человек не даст нужные показания. Иной раз сам наносил побои стеком, с которым практически никогда не расставался. На протоколах тех, кого он допрашивал, нередко можно увидеть следы крови.
Удивлял он и своих коллег. Принимая на работу новые кадры, задавал только один вопрос:
- Сколько контрреволюционеров вы расстреляете собственноручно?
Держи меня, соломинка, держи!
Свое обвинение в шпионаже в пользу иностранных разведок Ягода начисто отмел, хотя в приписываемых ему многочисленных убийствах полностью признался.
- Прокурор, - сказал он во время одного из своих выступлений, - безапелляционно считает доказанным, что я был шпионом. Это неверно. Я не шпион.
И добавил:
- Если бы я был шпионом на самом деле, то десятки стран могли бы закрыть свои разведки - им незачем было бы держать такую агентурную сеть, - и он устремлял свой взор в зал, надеясь увидеть, какое впечатление его слова произвели на Надежду Пешкову. Но ее в зале почему-то не было...
Ягода понимал, что обречен, но ему очень хотелось жить. Он знал, что на процессе присутствует и его организатор и вдохновитель. И Ягода в отчаянии попросил прощение прямо у него. Страх убил все другие чувства. В тот момент он забыл и про существование Надежды Пешковой. Был только Сталин - царь, бог, распорядитель людскими судьбами и жизнью.
- Я обращаюсь к Вам. Я для Вас построил каналы,- униженно бубнил Ягода. Казалось, что вот-вот с ним случится истерика.
В этот момент за окошком второго этажа зала, где проходил процесс, зажглась спичка - кто-то раскуривал трубку...
Новые комментарии