ЧИСЛО ЗВЕРЯ
4 апреля 1866 года в России начался большой террор. Эту дату можно по праву назвать Числом Зверя.
Удивительно, но факт: главные террористические акты народовольцы и члены боевой организации эсеров совершали главным образом в апреле-мае. В это же самое время чаще всего они поднимались на эшафот, пускали себе пулю в висок или умирали в психушке. Что это: мистика или просто весеннее обострение, свойственное шизофреникам?
Они готовили большой тарарам
За стеклом в пыльных каплях дождя рождался вечер. В «Ошарских нумерах» у Черного пруда в Нижнем Новгороде собрались те, кого давно уже разыскивала охранка, - члены исполкома партии «Народная воля» Анна Якимова, Степан Халтурин, его тезка Ширяев и Николай Морозов. Склонившись над картой, они обсуждали план освобождения «бабушки русской революции», неожиданно для своего возраста родившей идею «хождения в народ», дабы призвать его к топору, - Екатерины Брешко-Брешковской.
На календаре - апрель 1878 года. «Бабушку», которой грозила долгая каторга, вот-вот должны были отправить по этапу в Сибирь. Путь ее лежал через Владимир и Нижний Новгород. Было решено отбить титулованную узницу на подъезде к Нижнему.
- В городе трудно уйти от преследования, - убеждал боевых соратников Халтурин. - А на выселках мы, что называется, на коне. И в прямом, и в переносном смысле.
План захвата был разработан до мелочей. Чтобы отвлечь конвойных, народовольцы намеревались взорвать пару домов на окраине Нижнего. А если покажется мало, больше. Окажутся ли там в это время жители или нет, это никого не волновало. Террористам гораздо важнее было знать, что "свои" люди внедрены на ближайшие почтовые станции - значит, можно беспрепятственно сменить лошадей.
Акция по вызволению из неволи «Бабушки» была жестом отчаяния. Год предыдущий отнюдь не порадовал революционеров праздником. После «процесса 193-х» ряды их сильно поредели. Большинство «пропагандистов» оказалось на каторге. 70 из них, то есть больше трети, покончили жизнь самоубийством, сошли с ума или скончались от болезней. Оставшиеся на свободе их товарищи поклялись мстить, мстить, мстить...
И вот такой случай должен был, как они надеялись, представиться.
Кто есть кто
Екатерина Брешко-Брешковская родилась в 1844 году в Витебской губернии в богатой помещичьей семье. Детство и юность ее прошли в большом имении Луговец Черниговской губернии. Воспитывали и обучали девочку четыре гувернера. Десять лет преподавала в крестьянской школе, которую сама же основала. Организовала ссудно-сберегательную кассу для бедных, общество взаимопомощи. Потом занялась революционной деятельностью. 22 года провела в тюрьмах и ссылках. Стояла у истоков партии эсеров. Октябрьскую революцию не приветствовала. В 1919 году эмигрировала. Умерла в 1934 году в возрасте 90 лет в селе Хвалы-Почернице под Прагой.
Ширяев и Халтурин не дожили до 30 лет. Ширяев за покушение на Александра II был приговорен в 1880 году к вечной каторге. Спустя несколько месяцев, в апреле (этот месяц не раз будет фигурировать в нашем повествовании) умер в Петропавловской крепости. Его родина – село Таволжка, ныне Петровского района Саратовской области. Родители его были крепостными крестьянами. Однако это не помешало Ширяеву поступить в Харьковский ветеринарный институт. В 1873 году вел революционную пропаганду в Саратове. В 1876-1878 годах жил в Лондоне и Париже, изучал электротехнику у изобретателя электрической лампочки П.Н.Яблочкова. Примкнул к русско-польскому кружку «социалистов-пропагандистов». В 1878 году как эмиссар этого кружка выехал в Россию, где создал первую динамитную мастерскую
Халтурин, как и Ширяев, родился в 1856 году в деревне Верхние Журавли Вятской губернии в семье зажиточного крестьянина. Закончил Орловское поселковое училище, а потом Вятское земское. Приобрел редкую по тому времени специальность краснодеревщика. В 1875 году переехал в Петербург, где увлекся революционными идеями. В 1878 году вместе с Виктором Обнорским стал организатором и руководителем «Северного союза русских рабочих». Организовал взрыв в Зимнем дворце. Повешен в Одессе за участие в убийстве военного прокурора Стрельникова.
К вечной каторге за участие в убийстве царя был приговорен и Николай Морозов. Он появился на свет в усадьбе Борок Ярославской губернии в семье помещика. Закончил гимназию в Москве, где познакомился с революционно настроенной молодежью. Участвовал в «хождении в народ». Провел в казематах Петропавловской и Шлиссельбугской крепостей 23 года. Автор трудов по физике, химии, математике, астрономии и истории, почетный член Академии наук СССР. Скончался в 1946 году, едва не отпраздновав свой столетний юбилей.
Анна Якимова (Диковская) родилась в 1856 году в Вятской губернии в семье священника. Работала сельской учительницей. Проходила по «процессу 193-х», но была оправдана. Вместе с Желябовым, а затем с Богдановичем участвовала в подготовке покушений на Александра II, приговорена к смертной казни, замененной бессрочной каторгой. Умерла в Москве в 1942 году.
Взорвать бы все с досады...
Халтурин и Якимова устроились работать на Сормовский завод. Морозов вертелся в городе, надеясь узнать, когда повезут «Бабушку». Но этапы в Сибирь следовали один за другим, а Брешковской среди каторжан не было. И народовольцы занервничали.
Наконец, сарафанное радио сообщило: на подходе к городу этап с «важной» преступницей, которую охраняют казаки с шашками наголо. Как потом выяснилось, этот слух распустили сами жандармы. Они знали, что «Бабушку» хотят освободить, и направили боевиков по ложному пути. Брешковскую же везли другой дорогой.
А народовольцы проглотили наживку. Три пролетки рванули к Владимирскому тракту. Но проходил час за часом, и раздражение нарастало. Ни казаков, ни «Бабушки», вообще ничего.
Наконец, до Халтурина дошло, что их обвели вокруг пальца.
- Гады! Твари! - закричал он, в кровь царапая себе лицо. - Обманули, подлые!
Он схватил самодельные бомбы и намеревался выскочить из пролетки, чтобы с досады что-нибудь взорвать. Его, правда, остановили...
Апрельский бред
Считается, что началу террора положил выстрел Веры Засулич в петербургского градоначальника Трепова в январе 1878 года. Но на самом деле террор начался на 12 лет раньше - 4 апреля 1866 года. Запомним эту дату.
А в тот далекий от нас день студент Московского университета Дмитрий Каракозов, дождавшись появления Александра II у ворот Летнего сада в Петербурге, выстрелил в него из револьвера, но промахнулся. Судьба еще была благосклонна к царю.
- Когда и при каких обстоятельствах родилась у вас мысль покуситься на жизнь государя? - поинтересовались у Каракозова члены следственной комиссии 16 апреля 1866 года.
- Главную роль сыграла моя болезнь, тяжело подействовавшая на мое нравственное состояние, - ответил он. - Она повела меня сначала к мысли о самоубийстве, а потом, когда представилась цель не умереть даром, а принести этим пользу народу, то придала мне энергии к совершению моего замысла.
О какой болезни говорил Каракозов, догадаться не трудно. И, похоже, страдали ей многие боевики. Имя этой болезни - шизофрения.
Мысль созрела в Нижнем
Ровно через 13 лет после Каракозова совершил покушение на царя Александр Соловьев.
Строка из биографии
Александр Соловьев родился в городе Луга Петербургской губернии в 1846 году в семье чиновника. За отличные успехи в уездном училище был зачислен на казенный счет в гимназию в Петербурге. В 1865 году поступил на юридический факультет Петербургского университета, но со второго курса оставил его «из-за недостатка средств». Преподавал историю и географию в Троицком уездном училище (ныне Оренбургская область), вел революционную пропаганду среди крестьян Поволжья. Весной 1879 года выпустил пять пуль из револьвера, целясь в Александра II неподалеку от Зимнего дворца в Петербурге. Это было 2 апреля. Всего только два дня разницы с покушением Каракозова! А если учесть високосные годы, то лишь несколько часов.
Соловьев приехал в Нижегородскую губернию в 1876 году. В Павлове освоил кузнечное ремесло, перебрался в Ворсму, а затем стал вести революционную пропаганду в Нижнем.
Город запомнился ему густой потной толпой, сладкими пряниками, колокольным звоном, который, как птица из клетки, выпархивал в небесную высь, ажурными наличниками на окнах домов. Но этот город его явно не понимал, как не понимал и тех прокламаций, которые Соловьев разбрасывал на улицах. И все пошло насмарку. Кто-то «стукнул» квартальному о том, что «подозрительный тип лет тридцати от роду ведет непозволительные разговоры». И Соловьеву пришлось срочно делать ноги.
Переодевшись в крестьянскую одежду, он в сумерках пришел на железнодорожный вокзал. И ужаснулся: шпиков и полицейских там был косой десяток.
Но Соловьев, надо отдать ему должное, не растерялся.
- Ваше благородие, - обратился он к станционному жандарму. - Что стоит до Владимира доехать?
- Четыре рубля.
- А подешевле нельзя?
Жандарм обозвал его дураком, а кондуктор между тем за два целковых все-таки взял «левого» пассажира. Этот пассажир ехал в Питер, чтобы убить царя.
Имени террористки
Эта улица (сначала она была в Молитовке, потом переместилась в Московский район) называлась Новой, затем Щитковым поселком. Наконец, ей дали имя одной из первых женщин-террористок - Софьи Перовской.
Много лет ее образ был окружен ореолом революционной романтики. Много лет вдалбливали юным пионерам в головы, что Перовская пожертвовала своей жизнью во имя свержения антинародного царского режима. Но сегодня многое воспринимается по-другому. И фигура народовольца, который «среди коленопреклоненной толпы один высоко держит свою гордую голову, изъязвленную столькими молниями, но не склонявшуюся никогда перед врагом», уже не представляется «прекрасной, грозной, неотразимо обаятельной». Террористы в Буденновске, Беслане, Москве и других городах России начисто перечеркнули «светлый» образ. Теперь уже ясно всем: адом, серой, порохом несет от боевиков. Романтика разрушена, ее больше нет.
А улица Софьи Перовской между тем существует. Вполне реально: в Московском районе Нижнего Новгорода. Между улицами Никонова и Гвардейцев и параллельно Стражу революции - как будто именно революция и оберегает родоначальницу российского терроризма от окончательного забвения.
«Она была хороша собой, - вспоминал другой террорист, самолично заколовший кинжалом шефа жандармов Мезенцева, Сергей Степняк-Кравчинский, - хотя наружность ее принадлежала к тем, которые не ослепляют с первого взгляда, но тем больше нравятся, чем больше в них всматриваешься».
Действительно, она казалась ангелочком: «белокурая головка с парой голубых глаз, серьезных и проницательных, под широким выпуклым лбом; мелкие тонкие черты лица; розовые полные губы, обнаружившие, когда она улыбалась, два ряда прелестных белых зубов; необыкновенно чистая и нежная линия подбородка».
В свои двадцать шесть лет Софья Перовская выглядела восемнадцатилетней. «Маленькая фигурка, стройная и грациозная, и свежий, звонкий, как колокольчик, голос увеличивали эту иллюзию, становившуюся почти непреодолимой, когда она начинала смеяться, что случалось очень часто. Она была очень смешлива и смеялась с таким увлечением, с такой беззаветной и неудержимой веселостью, что в эти минуты ее можно было принять за пятнадцатилетнюю девочку-хохотушку».
И вот эта «девочка-хохотушка» почему-то перестает смеяться. Ее, очень любящую детей и «отличную школьную учительницу», «величайшей привязанностью которой была мать, Варвара Сергеевна», тянет совсем на другие дела, пахнущие порохом. Отчего вдруг такие метаморфозы? Почему вдруг именно она на клочке конверта рисует карандашом план местности, распределяя заговорщикам их места в то роковое утро 1 марта 1881 года и указывая им платком, куда они должны направляться?
Самое непонятное во всем этом - то, что Софья Перовская происходила из высшей аристократии. Перовские - прямые родственники Разумовского, фаворита императрицы Елизаветы Петровны. Дед Софьи, Лев Александрович Перовский, был министром просвещения, отец ее занимал пост петербургского генерал-губернатора, родной дядя ее отца, граф Василий Алексеевич Перовский, завоевал императору Николаю несколько провинций в Центральной Азии.
И все-таки есть разгадка. Отец Софьи, которая родилась в 1854 году, был страшным деспотом. Не раз поднимал руку на дочь - отсюда и зрела ненависть к тем, кто не щадил униженных. В конце концов, не выдержав отцовского самодурства, Софья сбежала из отчего дома.
Вместе с несколькими студентами она сблизилась с кружком Николая Чайковского. И тут произошло то, что происходит и сегодня. Девочка-хохотушка присвоила себе !альтернативные» права на все прерогативы государства, в том числе и на убийство государя. То есть Софья Перовская сама себя вырастила в политического деятеля, узаконила для себя право заниматься политикой - вплоть до ее самых радикальных форм.
25 ноября 1873 года Перовская впервые попала за решетку. Ее арестовали за антиправительственную пропаганду у Александро-Невской заставы Петербурга. Правда, вскоре выпустили за отсутствием улик. Тем не менее на знаменитом «процессе 193-х» она все-таки присутствовала в качестве подсудимой. И была оправдана.
Это еще больше распалило Софью Перовскую. Она предпринимает попытку освободить другого террориста - Ипполита Мышкина. Безуспешно. Не осуществился и замысел вызволить из неволи других «централочных» - Рогачева, Ковалика, Войнаральского и Муравского. Выстрел из револьвера (стреляла, естественно, Перовская) положил одного жандарма, но лошади испугались и понесли, увозя бричку с арестантами. Террористы гнались за ними, но пули попадали в лошадей, и они еще быстрее неслись вперед.
Как отмечает Степняк-Кравчинский, «Перовская была беспощадна: она осыпала жестокими упреками своих и без того убитых горем товарищей, называя это дело «постыдным и позорным для революции».
Летом 1878 года Софья Перовская вступила в революционную организацию «Земля и воля», а впоследствии стала членом исполнительного комитета «Народной воли». Ее снова арестовали и отправили в ссылку в Олонецкую губернию. Но по дороге Перовской удается бежать. И она переходит на нелегальное положение, принимает участие практически во всех покушениях на царя: под Москвой в ноябре 1879 года, в Одессе - весной 1880-го и 1 марта 1881 года, когда замысел террористов наконец-то осуществился.
10 марта 1881 года Перовскую арестовали. Суд был скорым. 15 апреля состоялась публичная казнь. Вот как описывал ее репортер Кельнской газеты: «Кибальчич и Желябов очень спокойны. Тимофей Михайлов бледен, но тверд. Лицо Рысакова мертвенно-бледно. Софья Перовская показывает поразительную силу духа. Щеки ее сохраняют даже розовый цвет, а лицо ее, неизменно серьезное, без малейшего следа чего-нибудь напускного, полно истинного мужества и безграничного самоотвержения. Взгляд ее спокоен; в нем нет и тени рисовки».
Перовская не раскаялась в содеянном. Даже в своем последнем письме, адресованном матери, она пишет: «Я о своей участи нисколько не горюю, совершенно спокойно встречаю ее, так как давно знала и ожидала, что рано или поздно, а так будет. Я жила так, как подсказывали мне мои убеждения, поступать же против них я была не в состоянии; поэтому со спокойной совестью ожидаю все, предстоящее мне».
Софья Перовская была первой женщиной, казненной по политическому делу и канонизированной при советской власти. И это было далеко не случайно. Власти, как писал Петр Лавров, «нужны мученики, легенда которых переросла бы далеко их истинное достоинство, их действительную заслугу. Им припишут энергию, которой у них не было. В их уста вложат лучшую мысль, лучшее чувство, до которого доработаются их последователи. Они станут недосягаемым, невозможным идеалом пред толпою».
Но время расставляет все на свои места. Исчезли с карты Нижнего Новгорода улицы Желябова, Халтурина, Урицкого, Фигнер... Улица Перовской (в усеченном виде) пока осталась. Как памятник идеалам минувшей эпохи, для которой терроризм тоже был идеалом.
Убийственные цифры
Весенний бред в среде революционеров продолжался. 1 марта 1881 года восторгу их не было предела: бомба Гриневицкого разорвала царя на куски.
Но вскоре пятеро боевиков предстали перед Всевышним. Заметим, что их казнили 3 апреля. Не был прощен и Николай Рысаков, который на следствии выдал всех, кого знал, и рассказал все, что смог.
Спустя пять лет, 1 марта 1886 года, была попытка совершить покушение уже на Александра III. Но этот день был выбран осознанно - в память об аналогичном акте, осуществленном под руководством Софьи Перовской.
Увы, террористы потерпели фиаско. Закоперщиков, в число которых входил брат Ленина Александр Ульянов, казнили 8 мая того же года.
Такая же диспропорция сохранялась и в дальнейшем. За весенним террактом следовала и весенняя казнь. Хотя и весенняя, но, увы, невеселая. Или выстрел из револьвера в сердце - такой добровольный уход из жизни выбрали, например, Софья Бардина и Татьяна Лапина. Или смерть в лечебнице для умалишенных - эта участь выпала убийце уфимского губернатора
Апрель ожидали со страхом
Впрочем, революционеры и псевдореволюционеры могли пасть и от руки своих же товарищей. 4 апреля 1906 года эсеры повесили на заброшенной даче провокатора Гапона. В тот же день в Варшаве был убит нижегородцем Федором Назаровым другой предатель - Николай Татаров. На это же мистическое число террорист номер 1 Борис Савинков вместе со своими подручными из Нижнего Александром Калашниковым, Иваном Двойниковым и все тем же Назаровым назначал казнь нижегородского губернатора барона Унтенберга. Правда, не получилось - боевики заметили слежку...
До 1917 года в России каждый год со страхом ожидали прихода апреля. Потом об этом забыли: страшным был каждый день.
Новые комментарии