Вход на сайт

Сейчас на сайте

Пользователей онлайн: 0.

Статистика



Анализ веб сайтов

Вы здесь

Петр Корытко. ДЮЖИНЫ, сборник стихотворений

Петр Корытко

 

Дюжины

 

 

 

Сборник стихотворений

 

 

 

 

 

Колокол

 

Услышат колокол в России

И землепашец и солдат,

Когда с молитвенною силой

К сердцам взывыющий набат

Над милой родиной нависнет.

 

Беда России: кто – кого?

А колокол от тех зависит,

Кто тянет за язык его…

 

 

 

 

 

От автора:

 

     Вы раскрыли книгу, рассеянно перелистали – и тотчас же обнаружили, что все стихотворения в ней состоят из двенадцати строк.

     Каждое!

     Может быть, это вас не удивило, и вы пожали плечами, может быть, вы заинтересованно прошелестели всеми страницами стразу, чтобы убедиться – а ведь и точно, все стихи только из двенадцати строк.

     Не удивляйтесь. Не ради оригинальности автор составил такой сборник, а потому только, что в один прекрасный момент увидел у себя большое количество именно таких стихотворений.

     А затем интерес усилился… и тут пошло-поехало! – стал внимательно присматриваться к ним – и сделал пусть небольшое, но открытие: каждое из подобных двенадцатистрочников имеет нечто общее со всеми вместе, чем-то почти неуловимым они схожи одно с другим, независимо от содержания.

     Так возник обобщающий термин – «Дюжины».

     А почему бы и нет?

     Первый такой сборник появился в 2008 году, он был издан самиздатом и крошечным тиражом (200 экз) в славном сибирском городке Бердске.

     И вот вы, уважаемый читатель, видите в своих руках второй такой сборник, отличающийся от первого значительно выросшим объёмом. И далеко не все стихотворения из первой книги вошли сюда – здесь много новых, большая часть не публиковавшихся ранее…

     Правда, все они взяты из самых разных любительских интернет-порталов, коих теперь расплодилось в России превеликое множество: Стихи.ру, Изба-читальня, Жарки сибирские и другие.

      Надеюсь, что и вас заинтересуют некоторые стихи из этих так называемых дюжин…

 

 

Посвящение читателю

 

Преподношу тебе, читатель,
Шкатулку ценностей моих.
Часами долгими старатель
Над ней трудился за двоих,

Сначала слов руду копая,
Потом кристаллы строф граня,
Чтоб сила времени слепая
В себе носила их, храня...

Листай, страницами мелькая,
Стихи оценивай на глаз.
Надеюсь, друг, что никакая
Цена им не поссорит нас.

 

 

 

 

 

Мой дом Земля…

 

 

Живое тело человечества –
из человеческих сердец.

Соединим сердца свои
в живое тело человечества –
в цивилизацию любви.

 

 

 

 

 

 

 

Голгофа

 

От ощущенья катастрофы
вновь не отделаться никак,
а склоны древние Голгофы
опять окутывает мрак –

и вновь туда идут отряды
послушных воинов... Беда
вновь затаилась где-то рядом,
жестокость всюду, как тогда...

Опять ведут навстречу жизни
того, кто вечно жив уже,
и все мучения отчизны
как на столбе в моей душе...

 

 

Васильки

 

Васильки в полях России
словно кара для хлебов;
и напраслина усилий,
и несчастная любовь;

ложка дёгтя в бочке мёда
и отрезанный ломоть;
горе горькое народа
и молитвы кровь и плоть...

Вновь туманы оросили
неокрепшие хлеба.
Васильки – душа России?
И – моей души судьба?

 

 

На рассвете

 

Потемнела древняя церковка
На цветами пахнущем холме,
Золотого купола подковка
Не блестит при звёздной полутьме…

Но – блеснувший луч зари приветной
Высветил живую благодать! –
Храм стоит под облаком рассветным,
Солнцу ясноглазому под стать!

Старая послушница, – с глазами
Слёзными, – величию вняла:
Светится, крестясь, пред образами,
Словно свет Мария ей дала…

 

 

На празднике духа

 

И праздники в моей стране
сегодня как на сердце раны,
и крохи, брошенные мне
мне благом видятся… как странно:
молитвы землю к небесам
приподнимают – и с высот их
я вторю горним голосам
толп человечьих многоротых;
но крылья срезаны птенцам…
Видны лишь храмы,
в которых только праотцам
все дифирамбы, – как это странно,
как странно,
странно…

 

 

Стороны света

 

Мне так же солнце светит, как тебе,
но равно ль мы обласканы лучами? –
Огромные различия в судьбе
и разные дороги за плечами.

Не солнце, значит, нас в пути вело,
иная воля, тоже не земная:
я шёл в лугах, где всё вокруг цвело,
а ты – в песках, пустыню проклиная...

Казалось бы, единый генофонд.
Казалось бы, единая планета.
Казалось бы, и общий горизонт, –
но... стороны различные у света!

 

 

Нападение

 

Сегодня тени не ложатся!
Они – валяются в пыли...
Мне страшно... я хочу прижаться
к челу прохладному земли,

хочу в траве найти защиту
от распластавшихся теней...
Но ветер мечется сердито,
а солнце в небе всё бледней...

Они свиваются ужами! –
Живые тени облаков
на теле скошенной державы
как оттиск вражьих каблуков...

 

 

Реформаторам

 

Без прошлого нет стран и нет людей.
Нельзя его замалчивать, поймите:
Без прошлого – грядущее в беде!
Самих себя себе же и верните,
За прошлое себя же и корите,
Иначе потеряете детей,
Как право потеряли на отчизну...
И Новгород, и Киев, и Ростов
Глядят сквозь историческую призму
На шалости недетские Москвы,
Разглядывают родины остов –
И видят, что надежды их мертвы…

 

 

Лишний герой

 

«Ты кто?» – спросил. – «Я лишний…
Отрезанный ломоть.
Видать, махнул Всевышний:
Бракованная плоть…».

Недолго сомневаясь,
Я руку протянул:
«Пойдём со мной, товарищ,
В свободную страну,

Туда, где даже лишний
Имеет сто забот,
И только лишь Всевышний
Имеет лишний рот…».

 

 

Ленин

 

Трагедия вещего духа
Не в том, что он сеет, а в том,
Что в почве на ниве так сухо,
Так гибельно в грунте сухом!

Идеи – проросшие зёрна
Из пламенной воли борца.
Но в жизни людской не просторно
Разумным деяньям творца.

Зерно настоящей свободы
Пока ещё нечем полить:
Ещё не готовы народы
Ростки новой жизни взрастить.

 

Деревеньку мою не трожь!

 

Лошадиное ржание в рожь
убегает волнистой дрожью.
Деревеньку мою не трожь,
городское асфальтодорожье!

От машины бежит ковыль,
исчезая за синей далью.
Высыхает роса. И пыль
оседает в полях печалью.

И приходят со всех сторон
в петушиное царство быта
громогласные стаи ворон,
над погостом кружащие сыто.

 

 

Ударим вновь по бездорожью?

 

Боюсь с орбиты сдвинуть
любимый шар земной,
когда песок и глину
мешу, как заводной!

Просёлками шагаю
как внедорожник – и
по пояс утопаю
в болотце у реки...

Куда иду? – Россия
великая страна! –
Кого бы не спросили
в грязи, пошлёт вас на.

 

 

Четыре стены

 

Вот дверь. Распахнута она,
Но выхода не вижу.
Всего полшага до окна,
Но смерть гораздо ближе:

Она – в моём сознанье... И
в стране моей. Повсюду.
Ни к чёрту все дела мои.
И что ж я делать буду,

Во всём свободный гражданин,
С распахнутою дверью?
Стены – четыре. Я – один.
И жизнь – одна потеря.

 

 

Метель позёмкой побежала…

 

Метель позёмкою бежала
застывшим зеркалом пруда...
И в нём Россию отражала
бедой застывшая вода.

Кто не склонился над водою?
Не смотрится в беду, как в лёд.
Позёмки белою фатою
лицо прикрыв, к зиме идёт,

скользит, не падая... Упрямо
невеста нового Христа –
Святая Русь – шагает прямо
с тяжёлой ношею креста...

 

 

О конце света в Подмосковье

 

                                 Отклик на "ледяной дождь" в декабре 2010 - январе 2011

Из алмазного, чистого льда
состоят небеса на морозе.
И колючей струной провода
колыбельную плачут берёзе.

Бесконечно немое кино
из космической студии века
и зиме надоело давно,
и берёзе оно не потеха...

И безжизненной тенью легла
стынь вечерняя... с гулким раскатом
в снег упала берёза... и мгла
со свечой над потухшим закатом...

 

 

Я тебя нашёл в России

 

Я нашёл тебя в России,
мой любимый человечек, –
там, где княжить попросили
Рюриковичей на вече.

Те, конечно, согласились.
Но какая мне забота
вспоминать, как веселились
во дворцах каких-то кто-то? –

Я тебя нашёл в России,
мой любимый человечек,
там, где тех потомки жили,
кто в князьях был не замечен...

 

 

Сезон дождей

 

Сегодня снова день дождя...
С утра захлюпала погода,
и с чувством ржавого гвоздя
я с ужасом гляжу на воду.

Не знаю, как перетерплю.
И теленовости – ручьями
ко мне текут! – мол, я просплю,
карманы не набив рублями!..

В стране потоп. Сезон дождей.
Растёт желание ковчега.
И, словно ржавчина с гвоздей,
стекает чувство оберега.

 

 

В полёте

 

Глазам неведомы пространства! –
они вперёд устремлены
с неугасимой жаждой странствий
на гребне времени-волны.

Они крылатой силой мысли
и оперившейся мечты
несут птенцов любви по жизни,
не признавая пустоты.

Своими я смотрю глазами,
своею трогаю рукой,
своими чувствую крылами
простор отчизны дорогой...

 

 

После политического погрома

 

Небывалое стало возможным.
Ненавистное стало родным.
Развесёлое стало тревожным
и горчайшим – отечества дым...

Недалёкое стало великим,
а мельчайшее стало большим.
Всем известное стало безликим,
а дающее жизнь – неживым...

Что случилось? – такая эпоха? –
Апокалипсис душ и сердец?
Размышляю – становится плохо:
только верить позволил Творец...

 

 

В сумерках

 

Вечер. Море хмуро.
Волны в берег бьют.
Облака понуро
воду с неба льют.

Берег одинокий...
Давние следы...
На сосне высокой
капельки воды...

В синюю погоду
льётся серый дождь.
В это время года
никого не ждёшь.

 

 

Бессонница

 

Свернувшись калачиком, дремлет
Пушистый котёнок на мне.
Уснули и древние земли
В сибирской моей стороне…

И выси ночные мерцают,
Свернувшись в небесный клубок,
И, сонные, не завершают,
Мурлыча, рассветный виток…

И я не хочу шелохнуться
В уютной ночной тишине:
Пускай на рассвете проснутся
Любовь и надежда во мне.

 

 

Встречный поезд

 

Колышет в окне занавеску
бегущий в ночи товарняк,
всю душу вминая в железку,
в груди открывая сквозняк.

Грохочет по шпалам машина,
колёса по рельсам гремят.
Последние листья с рябины
в мазутные лужи летят...

У осени – норов сибирский!
И азбукой Морзе окон
настырно стучит пассажирский
прицепленный к ветру вагон.

 

 

Ранним утром

 

С утра озябшие берёзы
В жемчужный снег облачены
И на безветренном морозе
В лучах рассветных смущены…

Скрипят шаги прохожих редких
И облачен дыханья пар…
Висят коралловые ветки,
Как бриллиантовый пожар…

Из Бердска еду ранним утром.
Над лесом шлейф алмазных брызг:
Рассвет сияет перламутром
И близится Новосибирск.

 

 

Натюрген

 

                                         Анти-натюрморт

Люблю как женщину натюр-,
когда она не -морт,
когда в ней чувственный ноктюрн
звучит а ля мажор;

люблю извилистой тропой
в таинственный лесок
вбежать влюблённо, не с толпой,
хотя бы на часок,

остановиться в тишине,
прислушаться к себе –
и вдохновенный натюрген
постичь, как дар судьбе...

 

 

Горы

 

                                            Далёкому Тянь-Шаню

Когда весна раздвинет шторы
На размороженном окне,
Вдали мы вновь увидим горы,
Как белый стяг в голубизне…

Его не скрыть ни пыльным бурям,
Ни чёрным тучам грозовым.
Всё лето мы стремиться будем
К высоким скалам ледяным
На подступах к вершинам белым
В наряде строгом снеговом…

Зачем? – Подснежником-побегом
Надежда теплится в живом.

 

 

Цивилизация

 

Живое тело человечества –
из человеческих сердец.
И пусть у всех своё отечество,
свои – начало и конец,

и пусть мы все неодинаковы!
Но как планету нам сберечь?
Кто смерть с разлукою оплакивал,
оценит тот и радость встреч.

Ведь живы мы одними встречами!
Соединим сердца свои
в живое тело человечества –
в цивилизацию любви.

 

 

Интернет

 

Читая всемирную книгу
в грохочущем транспорте, я
в ней вижу и клюкву, и фигу
на пыльных полях бытия.

И мчится весёлый автобус,
мелькают в окошках кусты.
Спасибо, голубенький глобус,
что сетью окутался ты.

Спасибо скажу интернету
и – выключу... Веки смежив,
пойму: виртуальности – нету!
Реальность – покуда я жив!

 

 

Кладбище земного шара

 

Земля родная ненасытно
всех поглощает... В пыль и прах
тела изводит! – Любопытно,
зачем в душе животный страх?

Зачем мы дО смерти боимся –
с душой бессмертной! – умереть?
И от безумия стремимся
себя с лица Земли стереть...

Никто не выйдет на свободу
из тела бренного... Юля,
могилу каждому народу
готовит родина-земля.

 

 

Чёрная дыра

 

Там, за кремлевскими зубцами,
В созвездии забытых грёз
Дыра зияет... Вместе с нами
В неё уходит мимо звёзд
Поток отвергнутых стремлений
К разумной сути бытия...


А с краю, как в ковчеге, Ленин:
«Прощай, великая моя
Страна, загубленная тьмою
С цепи сорвавшихся господ,
Что надругались над страною
Похлеще самых диких орд...»

 

 

Зима, Сибирь…

 

Зима, Сибирь – и косогоры
Под снежной зеленью тайги.
Обыкновенные просторы
Для всех, кто делает шаги
От колыбели шатких будней
К духовным храминам души;
Здесь рады не богатствам скудным,
А вечным ценностям в глуши...

Крылатостью метельных вихрей
Наделены здесь все пути!
Сибирь. Зима... Нет, не утихли
Желания к тебе идти.

 

 

К мужу-сибиряку

 

Олигархическое царство...
Жулью свободная пора...
Несут сибирские богатства
в обход народного двора.

А ты – печалишься, у тына
стоишь, качаешь головой:
"Ну что для дочери и сына
останется с такой страной?"

- Придумай что-нибудь! – РОССИЯ
должна Сибирью прирастать,
а не буржуев камарилья
и не чинуш-мздоимцев рать...

 

 

Убожество

 

Это дерево здесь не росло,
Палисадника не было, – в детстве
Только пыль по дорогам несло
К золотым меж холмов перелескам.

А теперь – "супермаркет" стоит
Посреди населённого пункта.
Ни село и ни город, – и вид
Фраерящегося полудурка...

А на всех перекрёстках в пыли
Копошатся и куры, и дети
В свете символа русской земли:
Куполов золочёных соцветья.

 

 

И снова камни собираем?..

 

Далеко поразбросаны камни.
Каково их теперь собирать?
Но работу оставить нельзя мне,
потому что нельзя умирать,
не собрав воедино каменья
для ещё одной глупой войны...

...И когда же придут поколенья
с чувством долга и с чувством вины
за нелепое прошлое предков,
так любивших камнями играть?
Ведь призывы и ныне нередки
снова камни к войне собирать.

 

 

Посмотрю по-хозяйски

 

Щёлкну ногтем по глянцу небес, –
звук рассыплется многооктавный,
и от вихрей всколышется лес,
и простор всколыхнётся державный;

я владенья свои обойду
и богатства свои подсчитаю –
и пойму, что себе на беду
я в сторонке родной обитаю:

много лака на лике страны,
позолоты и звонкого глянца!
Разве мне они в жизни нужны? –
чтоб слепило глаза иностранцам...

 

 

Высокий берег

 

Долго стоял на пустом берегу...
Веяло осенью ветрено-жёлтой.
В дальнем, иссиня-зелёном лугу
речка скрывалась на памяти стёртой...

Это ли родина детских времён?
Здесь незнакомая немочь в коленях...
Вспомнило сердце про терпкий паслён,
жаркую пляску огня на поленьях...

Я не решался спуститься к мосту.
Это для памяти было бы слишком!
Лучше от памяти быть за версту,
новой отделавшись маленькой книжкой...

 

 

Морозным утром

 

С утра озябшие берёзы
в жемчужный снег облачены
и на безветренном морозе
лучами дня освещены...

Скрипят шаги прохожих редких
и Облачен дыханья пар...
Висят коралловые ветки,
как бриллиантовый пожар...

Из Бердска еду ранним утром.
Над лесом шлейф алмазных брызг:
рассвет сияет перламутром
и близится Новосибирск...

 

 

Раненая птица

 

Ломая клетку чувств, беснуясь,
растаскивает клювом тесноту
и – чуть ли не в агонии – иную
для крыльев птица ищет высоту!


Но ей мешает тяжесть несвободы
от собственной стремительной души:
над нею – вся свобода небосвода,
а здесь – лишь трепыхание в глуши...


И нет уже последних сил – взметнуться,
взмахнуть своим пораненным крылом;
И хочется – как хочется! – очнуться
во всём великолепии былом...

 

 

Чёрная птица

 

Распласталась на снежной поляне
чёрнокрылая птица... Лежит,
а холодное солнце в тумане
от подранка со страхом бежит.

И тревожно до исчезновенья
даже шорохов слабых в лесу,
потому что лежит без движенья
птица чёрная... Может, спасу? –

Я спасу тебя, чёрная птица!
Подниму – и, дыханьем согрев,
стану истово богу молиться,
сам от жалости весь почернев...

 

 

 

 

 

О Русь моя, беда и счастье!..

 

 

Здесь чернозём и солнце рядом,
здесь пчёл жужжанье и гроза;
и не окинешь поле взглядом:
не даст волнения слеза...

 

 

 

 

Смута

 

Исчезли праведные цели –
мир от страстей осатанел...

Как по этапу зазвенели
бубенчики согбенных тел:
толпа народная прилежно
отарой жертвенной идёт.

Уснул навеки дух мятежный?
Ленивый лишь не оберёт!

И нет свободного полёта
над бездной низменных затей,
и нет достойного пилота.
И – крыльев для благих идей...

 

 

Первый снег

 

По касательной к сердцу летела,
удаляясь, мечта в пустоту,
а снежинки порхали несмело,
покидая свою высоту...

Ведь холодного космоса пустошь
для мечты улетающей – верх!
А на сердце от этого грустно,
а на сердце от этого грех...

Для чего мне мечтанья о звёздах,
если сердце моё в пустоте,
если вьётся заснеженный воздух,
уступая ушедшей мечте?..

 

 

Дружба

 

У дружбы – не стаканов звон,
а жгучие мозоли
имеют истинный резон
хоть вольно, хоть в неволе.

Случайной дружбы нет. Она
растёт на чернозёме:
друзья здесь плуг и борона,
а не дворцы-хоромы.

У дружбы качество одно
ценю по-человечьи:
мой друг и я – одно звено
в цепи того, что вечно.

 

 

Спутница

 

Не могу откупиться ничем
от моей бессердечной судьбы.
Вдоль дороги мелькают столбы,
но уехать нельзя насовсем.

Крокодилью пуская слезу,
разве я не простился с судьбой? –
Увозить не хочу за собой,
но опять за собою везу!

Проедает присутствием плешь...
До чего ж неотступна она!
Вновь дорога как нерв иль струна.
- На, проклятая, выпей, поешь...

 

 

Бердск

 

Бердск сегодня и шумный и праздный.
Тихий Бердск приказал почивать.
О берёзке своей кареглазой
Постепенно я стал забывать…

Все куда-то торопятся хором,
Но солирует всяк вразнобой.
Даже храм над зелёным простором
Одинок в пустоте голубой…

А под ним – вне железной ограды –
Неприветливых лиц теснота.
Мне улыбку сочувствия надо,
Чтоб уехать в другие места.

 

 

Мокрый снег

 

Мокрый снег на окошко налип.
Ничего не видать сквозь стекло!
Слышу детский расстроенный всхлип:
«Я хочу, чтобы стало тепло!

Если солнышко станет светить
Завтра снова в окошко с утра,
Мама сможет меня отпустить
Погулять… не уйду со двора!..»

Тишина… перерыв небольшой…
Снова слышится слабенький всхлип.
Что-то сделалось с детской душой:
Мокрый снег на окошко налип.

 

 

Потомки каменного века

 

Потомки каменного века,
на термоядерный свой век
глядим с восторгом человека,
не открывающего век.

Глядим, не ведая ни истин,
ни даже верных к ним путей:
от кремневых ножей зависим –
и не похожи на людей:

стреляем, бьём, крушим, ломаем –
и снова строим! – и всегда
друг другу мы не доверяем,
собравшись в стаи-города.

 

 

На волне

 

На гребне нескольких мгновений
качусь по жизненной волне
и сумасбродство отклонений
от курса – радует вполне:

качусь, покорствуя теченьям,
качусь теченьям вопреки –
и покоряюсь увлеченьям,
хотя все чувства мне мелки...

У берегов, встречая скалы,
у рифов – замедляю бег
лишь для того, чтоб знать устало:
живёт как щепка человек.

 

 

Осенний дом

 

Вхожу в осенний дом –
ни окон, ни дверей...
Зажечь огонь свечи желаю поскорей,
и в одиночестве, в безрадостной ночи
сольюсь я с ним, – с мерцанием свечи.
Сгорят мгновения оставшейся мечты
в угасших сполохах осенней красоты
и успокоится волнение в тиши,
и затеряется осенний дом в глуши...
И лишь поэтому ко мне ты не спеши,
но напиши в осенний дом,
но – напиши!

 

 

Надо выдюжить

 

О, свежесть радостная встреч,
о, дружная пора мечтаний!
Как в сладкой памяти сберечь
нагую горечь расставаний? –

Но нет у жизни простоты.
И слов единственных отрава
сочится зелием тщеты,
творя над верностью расправу...

И мы теряем Божий дар.
И, злом заслуженно гонимы,
мы угасаем, как пожар,
лишь пеплом памяти хранимы...

 

 

Кич


Аполлон Бельведерский –
и Арнольд Шварценеггер...
Деградация вкуса? – О, да! –
На душе боевик изуверский,
позабыт-позаброшен Гварнери.
Это дикость и пошлость. Беда.

От Лолиты Милявской –
к Венере Милосской…
Деградация вкуса? - О, нет! –
Не смущаясь ни воем, ни пляской,
ухожу любоваться берёзкой.
Вот и весь мой секрет.

 

 

Одинокий всплеск

 

Идёт печальный человек
в лесу заросшею тропинкой,
не смотрит, как цветёт орех,
и не любуется травинкой.

Выходит к берегу реки.
Не видит солнечного света...
Вот плеск... выходят пузырьки...
Но кто же здесь увидит это? –

Спокойно пляшет стрекоза,
а берег, смоченный волною,
уже забыл про те глаза,
что были той волны виною...

 

 

Будничный страх

 

Раздвину горести руками,
как пруд заросший...  На воде
мои желания кругами
пройдут по илистой беде...
В зелёной ряске задохнётся
невозмутимая волна –
и эхом горе аукнётся,
и содрогнётся тишина...
И я не выплыву... Мой берег
далёк и низок в камышах...
И чем же мне мой страх измерить,
когда безмерен будней страх?

 

 

Северные песни

 

Найду уютный уголок,
где будет вечер, будут тени
и деревянные ступени
для дружеских спешащих ног.

И там, в задумчивой тиши,
перебирая плавно струны,
я стану северные руны
нестройно петь... Но не спеши

стучать ступенями и слушать
мелодии в стране теней:
возможно, песни юга лучше –
и сердце бьётся там сильней!..

 

 

Опоздание

 

Мгновенья жаркие столпились, –
и в час, назначенный тобой,
они лавиною свалились
пред равнодушною толпой.

О, как мне было неприятно
мгновенье каждое моё!
И все часы пошли обратно,
а в сердце стрелок остриё,

собравшись вместе, искололи,
с дороги сбившись, всю судьбу.
Я не готов был к жалкой роли
с самим собой идти в толпу...

 

 

Доигрался

 

Я по этим холмам-буеракам
Бегал в жёлтом цыплячестве…  Здесь
Было где развернуться атакам
На войнушках с «Ура!» до небес.

Заросли все тропинки! Не видно,
Где здесь можно теперь пробежать.
Я бываю здесь редко… Мне стыдно:
Разучился врагов уважать…

Не сверкают ни голые пятки,
Ни затылки ребячьи под ноль.
Доигрался, – со старостью в прятки
Не сыграть, улыбаясь сквозь боль…

 

 

Наивность

 

Ах, моя молодецкая сласть!
Разгорелся весенний румянец,
Красным яблочком хочет упасть,
Исколоть о стерню спелый глянец.

Но не дам, наливному, дозреть:
Стану радостно жить-веселиться.
Пусть надломится жизнь, словно плеть,
Я над слабостью стану глумиться!

А потом отойду на погост,
Словно брошенный кем-то огрызок…
Но и там я достану до звёзд:
Никогда к ним я не был так близок!

 

 

Яд

 

Не Запад – яд. В душе – отрава
Хмельной свободы без ума.
…Над Русью коршунов орава,
На нивах сорная трава…

Не машут ангелы крылами
Над лобным местом палачей,
Не Бог теперь, как видно, с нами,
А олигарх и казначей.

Не Запад сердце измозолил.
В душе – упадок и развал.
Иначе – кто бы им позволил
Безумных дел десятый вал?

 

 

Родное поле

 

Над полем близким и широким
стоит, как вечность, синева
предначертанием высоким:
земной обители глава...

Здесь чернозём и солнце рядом,
здесь пчёл жужжанье и гроза;
и не окинешь поле взглядом:
не даст волнения слеза...

Здесь, мудрый, ты легко шагаешь
по перекрёсткам всех дорог,
но, лишь пройдя их, понимаешь,
зачем придумал поле бог...

 

 

Моя сила

 

Издаю заклинания стон
и стенаний сдержать не умею, –
если видит беду мою Он,
то поможет мне справиться с нею.

Если знает Он страхи мои,
если хочет Он мира и лада,
то позволит вернуться любви:
Он, конечно же, знает, как надо...

Если слышит молитву мою,
что исходит от самого сердца,
то отдаст мне всю силу Свою,
чтоб я мог на Него опереться.

 

 

Ландыш и паук

 

В тени лесной, вдыхая свежесть,
пахучий ландыш мило цвёл.
Паук над ним, на солнце нежась,
свои тенёта вяло плёл.

Сиял, красой благоухая,
лесных чащоб аристократ –
и звал пчелу, – но та, снижаясь,
не долетала, и – назад! –

Пчелу пугала паутина
и паука свирепый вид.
Не лес, а жизни гильотина.
И ландыш сник, увял, погиб.

 

 

Удивление

 

Удивленье – способность от Бога
изумиться, глаза распахнув,
и порывы не сдерживать строго,
от смущения спину пригнув, –

а в душе хохотать от восторга,
наслаждаясь увиденным, и,
любопытство спасая от морга,
задыхаться от новой любви!

Удивление, это – земное,
оживлённое силой небес.
Не могу я измыслить иное
объяснение вечных чудес...

 

 

Зоология алчности

 

В синей заводи мечется щука,
краснопёрку гоняя винтом.
Эта сложная рыбья наука
и для жизни людской не фантом.

В магазине, как в заводи, тихо,
не стреляют, нет эха войны.
Но по-волчьи здесь рыскает Лихо! –
Откупиться – дензнаки нужны.

Здесь плетёт по паучьи искусно
ненасытный рыбак-безнесмен
кошельковый свой невод... И грустно:
в синей заводи без перемен...

 

 

"Умом Россию не понять..."

Как бы ты не зажмурился, видно:
Олигарх – несомненный злодей.
Быть в России богатым – постыдно
И преступно, по мненью людей.

Бедным быть – не порок, а несчастье,
От которого Бог не спасёт,
Но проявит, быть может, участье
И всегда оправданье найдёт.

А богатому – нет оправданья!
Преисподняя – кара ему.
Бунт в России всегда в назиданье
Изощрённому в злате уму...

 

 

 

 

 

Всё это сложно так...

 

 

 

 

Дух – информация о том,
как строй сомкнувшихся молекул
ведёт борьбу в пылу живом
за то, что надо человеку.

 

 

 

 

 

 

Об озарении

 

Мысль добежала до конца
и откровением блеснула,
и озарение с лица
немедленно сомненья сдуло!

За первой мыслью три других,
ещё светлее, появились,
но тайны не было для них –
и мысли вдруг засуетились,

и, в рассуждения вступив
в пустом по сути разговоре,
мне показали, как, сглупив,
я растерял все мысли в споре...

 

 

О душе и Духе

 

Душа моя как воробей
у мусорного бака:
вспугни её – и ты злодей
как кошка и собака.

Душа моя как жёлтый лист
осенними дождями:
за ветку тонкую держись,
пока не под ногами!

Душа моя без ног, без рук.
Нет ничего слабее,
пока не испустил я дух.
Но Духа – что сильнее?

 

 

Вокзал для вечности

 

Мне старый философ сказал:
- Нет истин: есть мир под луною...
Природа – огромный вокзал,
фантазии – всё остальное.

Меж ними – неведомый путь,
таинственная неизвестность.
О ложных надеждах забудь,
ведь память – убитая вечность...

Но я не философ. Я – знал,
что жизни моей, как билета,
довольно, чтоб тёмный вокзал
покинуть для внешнего света.

 

 

Об одиночестве и единении

 

Если я одинок, то Вселенная – тоже.
Мы приятели с ней и друзья,
но нельзя же сойтись воедино, о боже,
двум началам живым бытия!

Ведь нельзя же мечтать о духовном единстве
для шести миллиардов людей!
А ведь каждый – Вселенная! Вечное свинство:
разобщение общих идей...

КАК же быть? Как же БЫТЬ? – Одиноко.
Человечество – просто скопление звёзд,
собирать же в толпу эти звёзды – жестоко,
превращая божественный хАос в хаОс.

 

 

Искусственные лики

 

Сыплется с иконы позолота,
сыплется, тускнеет лик святой.
В этом есть обыденное что-то,
связанное с гнусной простотой.

Время не щадит и не такое!
Даже на Голгофу пыль легла.
Словно конь стреноженный – для Трои,
словно бы удар из-за угла.

И ведь невозможно уклониться!
Вера и надежда рухнут ниц,
если потускнеют в божьих лицах
лучики любви из-под ресниц...

 

 

Нелепица


Считая дни, забыл о веке,
Мгновенья заслонили час.
Народ не виден в человеке,
Но Я – блестит на фоне Нас!

За малым следует большое.
Труда не видно в груде дел.
Духовность скрыта за душою,
Не обнаружить в массе тел!

Так от рождения до смерти.
Из вихрей маленьких частиц,
Что сОздал Бог, но взяли черти,
Слагаются портреты Лиц…

 

 

Дух

 

Дух существует лишь в борьбе
за собственное проявленье.
Он – только сильному в судьбе
дарует самоутвержденье!

Организуя естество,
над плотью реет, словно знамя,
но дух совсем не божество –
кибернетическое пламя!

Дух – информация о том,
как строй сомкнувшихся молекул
ведёт борьбу в пылу живом
за то, что надо человеку.

 

 

Сила

 

Огонь и лёд не знают смеси,
добро и зло разделены.

Не существует равновесья
там, где противники сильны,
там, где они к заветной цели –
владеть и властвовать – идут.

Найдутся ль силы, чтоб сумели
смести невежества редут
и навести мосты над бездной
противоречий бытия?

В душе опоры нет железной –
там вечность ощущаю я.

 

 

Смоковница


Я жил в предчувствии столба,
к себе прибитого гвоздями,
но помнил – верная судьба
давно меня свела с богами, –

и потому я так решил:
"Я покараю смоковницу!"
...И та иссохлась, искрошив
зелёных дней своих страницы...

Её вина была лишь в том,
что в кроне раннею весною
я не отведал ягод ртом
и не нашарил их рукою!..

 

 

Те и эти

 

Если вера – для Ерёмы,
то наука – для Фомы.
И досужие умы
строят храмы и хоромы,
изучают хромосомы,
бьют поклоны, крестят лбы.

Те и эти. Те и эти.
Кто-то верит, кто-то нет.
Но в кружении планет
все ещё мы просто дети,
чтоб сложнейшую на свете
суть постичь и дать ответ...

 

 

Да кто ж его улучшит, этот мир?..

 

Да кто ж его улучшит, этот мир?
Кому из нас деяние под силу?
О мире светлом каждый говорил,
сходя с печальным говором в могилу...

А мир и ныне тот! И мы с тобой,
о перестройках вдоволь намечтавшись,
вновь недовольны выпавшей судьбой,
и мир наш снова чёрным разукрашен.

Но кто его ухудшил, этот мир?
Кому под стать деяние такое?
Пускай не ты историю творил,
но ты её оставил вдруг в покое...

 

 

О новом единстве

 

Пишу насмешливо о Боге,
не он ведь мой авторитет:
в небесной, призрачной берлоге
единого Медведя нет.

Он здесь, Медведь, в земной юдоли,
в олигархической стране,
ревёт и мечется на воле,
когтями кожу рвёт на мне, –

знать, хочет всю мою Россию
в свою берлогу превратить!
Пишу в насмешливом бессилье:
легко ль Единство пережить?

 

 

Бесподобие

 

Человек – нижайшая из тварей,
сотворённых Богом на Земле,
предназначен с Дьяволом напару
быть во всём исчадием во зле.

Никакого сходства и подобья
не было и нет у нас с Творцом!
Вон, глядит иконно исподлобья
полное ничтожество с лицом.

Человек назначен притворяться.
Чувства гениальная игра
разум заставляет издеваться
над святою сущностью добра...

 

 

Умное сердце

 

Плоть смеётся над разумом! – Плохо.
Плохо – разумом ведая плоть,
видеть истину тайного вздоха,
не умея её побороть...

Бесовщина – высокие чувства,
совесть, ум, благородство и честь?
Только умное сердце – искусство
понимать – человечность и есть!

Сердце умное – вот человечность!
Только разум откроет в любовь
и любого пути бесконечность,
и веков бесконечную новь...

 

 

Кто властелин?

 

Пройду десятки километров –
и до вершины доберусь,
на вспышки солнечного спектра
в прищуре жарком насмотрюсь
и содрогнусь над ледниками
в холодной гордости своей...

А там, внизу, под ивняками
журчит покладистый ручей –
и в океан судьбу выносит,
к подножью каменных вершин...
Кто вниз мою гордыню сбросил?
Нижайший неба властелин?

 

 

Глубина и высота

 

Меж глубоким и очень высоким
существует причинная связь:
наливается зёрнышко соком
от воды, что с небес пролилась, –
и выходит росток на просторы
за теплом и за светом с небес!
Так растут и пшеница и горы,
так природа устроена здесь,
на земле, под высоким светилом...
Набираешься сил – отдаёшь.
Набираешься сил – отдаёшь.
Набираешься сил – отдаёшь...
И живёшь,
если рост тебе этот по силам.

 

 

О природе сердечной боли

 

Бестелесное чувство – душа, –
но откуда телесное чувство
возникает во мне? – Согреша,
я испытывал!.. – грустно:

бестелесное в теле живёт,
к сожалению, им не владея.
Тело шагу ступить не даёт
бестелесному чувству, умея

подчинить это чувство себе,
страсти низменной, низменной воле...
И душа, покоряясь судьбе,
мне приносит сердечные боли.

 

 

Одиночество

 

Вышел путник в ночную дорогу,
в лунный свет и в осеннюю грязь,
своему равнодушному богу
от его благодати молясь...

Неожиданные повороты
изломают лесную тропу,
и к рассвету заманят в болото
беззащитную эту судьбу.

И никто в этой жизни не вспомнит,
что коварное свойство дорог
новым горем молитву дополнит,
но услышит, услышит ли бог?

 

 

Надо выдюжить

 

О, свежесть радостная встреч,
о, дружная пора мечтаний!
Как в сладкой памяти сберечь
нагую горечь расставаний? –

Но нет у жизни простоты.
И слов единственных отрава
сочится зелием тщеты,
творя над верностью расправу...

И мы теряем Божий дар.
И, злом заслуженно гонимы,
мы угасаем, как пожар,
лишь пеплом памяти хранимы...

 

 

О ясности и неясности

 

Понимание – не соска
и не сладкий леденец,
не бычок от папироски,
это – знания венец.

Понимания не будет
там, где знанье не в чести.
Это очень сложно: людям
словом знания нести,

избегая завихрений
фантастических идей...
Тьмой жестоких заблуждений
душит мистика людей.

 

 

Грани

 

Стоп! Все слова мои – на грани,
на грани срыва с высоты,
когда в светящемся тумане
устали крылья у мечты.

Пикирую на гладь утёса.
Пустынна каменная гладь
и граней горнего колосса
в тумане духа не видать.

От камня – холод. В сердце – пламя.
И жажда – боли вопреки
лететь за грань в любом тумане
по мановению Руки...

 

 

Астролог

 

Вновь ошибся астролог-чудак!
То ли сгрудились в стадо планеты,
то ли звёзды роятся не так:
объяснить ему хочется это.

Манускрипты свои изучил,
пентаграммы свои пораскинул –
и такой результат получил:
век счастливый давно уже минул!

В никуда вся реальность течёт! –
Жизни нет никакой на планете,
потому что никто не живёт
по прогнозам в запутанном свете...

 

 

Рука тяжёлая у рока…

 

Рука тяжёлая у рока.
Сдавила как! – не продохнуть.
И стал я немощным до срока,
засеменил в обратный путь.

И нет волнений! – не печалюсь,
не радуюсь – мне всё равно.
Забылось – ах, какая жалость!.. –
случившееся так давно,

что вековой покрылись пылью
туда ведущие следы.
Но и тогда над нами плыли
надежды облаком беды.

 

 

О душе

 

1.

Бестелесное чувство – душа, –
но откуда телесное чувство
возникает во мне? – Согреша,
я испытывал!.. – грустно:

бестелесное в теле живёт,
к сожалению, им не владея.
Тело шагу ступить не даёт
бестелесному чувству, умея

подчинить это чувство себе,
страсти низменной, низменной воле...
И душа, покоряясь судьбе,
мне приносит сердечные боли.

 

2.

Бестелесная сущность – душа,
Но откуда телесные чувства?
Почему мне печально и грустно
Слышать жалобный шум камыша?..

Почему бестелесное – в теле?
Отчего накатилась слеза?
Ну, зачем с ветерком стрекоза
Унесла мой покой, в самом деле?..

Подчиниться душе не могу,
Но, к душевности чувства ревнуя,
Беспокойную душу волную
И в луга со слезами бегу…

 

 

Ложь во спасение

 

"Мысль изречённая есть ложь?.."
Но слово – истины носитель,
И золотник оно, не грош,
Когда вы сердцем говорите.

Да, мысль без сердца холодна
И не всегда с умом согласна,
Но если в ней душа видна,
Мысль в слове сказанном прекрасна!

Ложь во спасение любви
Всегда для истины желанна.
Добра созревший плод сорви –
И... исцелишь любую рану...

 

 

Божья коровка

 

Коровка божья, словно ангел,

Расправив крылья, с потных рук

Слетела, красным бумерангом

Над лугом замыкая круг.

 

А я, кошением измучен,

Один остался на земле.

Ведь я полётам не обучен. –

Копнить, да жар искать в золе...

 

На что ж надеяться? – На ветер,

Да на раскрытую ладонь

Того, – владеющего светом, –

В душе зажёгшего огонь?..

 

 

Утёс

 

Да хоть убей! – несокрушимо
стою скалой во мгле идей.
Туманом проплывают мимо
дымки от факелов-людей:

несчастные, они сгорают,
фатально веря в идеал!
А я повсюду... в центре, с краю...
А если б я вослед шагал? –

Давно б рассыпался в песчинки.
И ветер бы развеял в пыль.
На смерть ведут идей тропинки!
Несокрушима только быль...

 

 

Конец света

 

Последней истиной владея,
Ушёл мудрец... Лицо земли,
В печали скорбной холодея,
Померкло в призрачной дали
За горизонтами закатов,
Во тьме несбывшихся надежд...

Но продолжалась жизнь! – И злато
Светилом стало для невежд,
А свет звезды из Вифлеема
Разжёг дрова в печи страстей –
И пламя нового тотема
Надеждой стало для людей...

 

 

 

 

За околицей 

 

 

Выйду в поле, выйду в лес
Из бедлама городского, –
Заблужусь в краю чудес
Вдалеке от зла мирского, –
И найду себе страну
Невозможного покоя…

 

 

 

У гнезда

 

Улица, крайний плетень пред околицей,

Дальше – луга и луга,

И небольшая кленовая рощица,

И голубые стога,

Дальше которых мы в детстве не бегали:

Дальше – болото и лес...

 

В детстве мы родину маленькой сделали,

Дома хватало чудес.

Разве не чудо – гнездо воробьиное?

Разве не чудо – паслён,

Или – над крышей сердца голубиные? –

Символ крылатых времён...

 

 

В июне

 

Июнь... Весенняя прохлада
перетекла в жару и зной,
и пышность розовая сада
не спорит с пышностью лесной.

Волной играет пряный ветер.
В лиловой дымке горизонт.
И не пугает на рассвете
огромной тучи колесо...

Я ждал грозу! – В зигзагах молний
есть ожидания ожог:
вдруг щедрый ливень мир наполнит
надеждой?.. – было б хорошо.

 

 

Осенняя грусть

 

Трава зелёная зачахла
и порыжела. – Поздний срок.
И жёлтой осенью пропахла
на перекрёстке трёх дорог
густая пыль... Листвы шуршанье
напоминает мне о том,
что бесконечно ожиданье
перенесённых на потом
счастливых дней... Осенний ветер
на перекрёстке трёх дорог
воспоминания о лете
и наших встречах не сберёг...

 

 

Одолень-трава

 

Отыщу в лесочке травку
для надежды заварной,
чтоб любви повысить ставку
в жизни нашей озорной.

Но отвары – не отрава,
если злом не отравить.
Не поможет разнотравье
нелюбимого любить.

И поэтому в лесочки,
на полянки, где трава,
не приходят в одиночку:
там любовь всегда права...

 

 

Кукушка

 

В полном одиночестве тоскуя,
вдруг в лесу дремучем оживу:
слушаю – кукушечка, кукуя,
начинает новую главу...

Вот и мне бы снова счастье встретить
в звонком, но безвыходном лесу!
Нет, кукушка, разве ты в ответе
за дела мои? – я сам снесу
все свои несчастья...
                                      Одиноко
в жизни этой разве одному?
Не кукуй, кукушечка, жестоко,
я тебя сегодня не пойму...

 

 

Рыбалка

 

Река искрится в перекатах,
играя солнечным огнём,
и бегают по стенам хаты
зайчишки юркие живьём.

А я над удочкой склонился
на перекошенных мостках
и с поплавком соединился,
и с ветром, пляшущим в кустах.

И сердце к милой деревеньке
навек прицеплено крючком!
Несу в бидоне бабе Ленке
живых, как солнышко, линьков...

 

 

Бес

 

Какая грязь! Повсюду грязь...
Мешу усталыми ногами –
и слышу голос: "Не вылазь,
не породнишься с небесами!
Твоя судьба – влачить в грязи
и тело бренное, и душу.
Тебя Всевышний поразил,
и я планиду не нарушу, –
Его наместник на земле,
с тобою вместе поражённый, –
и ты не думай о тепле,
на грязь и холод осуждённый!.."

 

 

Возвращение

 

Что за осень? – лиловая серость
И холодный лесной полумрак.

Но сказать мне ТЕПЕРЬ захотелось
То, о чём не решался никак
Ни весной и ни летом… Лишь осень
Эти чувства навеяла вновь…

И сомнения ветер уносит,
Пробегая меж грустных стволов…

А листва с похудевших деревьев
Под ногами так щедро шуршит,
Что тропинка – лиловая серость –
К золотым перелескам спешит.

 

 

Бег времени

 

Подсолнух теряет голову
В краю августовской жары,
И плещутся лужи из олова
Под звон золотой мошкары.

И дни догорают летние.
А искры осенних звёзд
Сплетают венками в созвездия
Летящие листья берёз…

А мы не теряем нежности:
Теплеет в ладони ладонь –
И даже метель неизбежности
К зиме не погасит огонь!

 

 

Дождь

 

Люблю всем сердцем непогоду!
Люблю свинцовость облаков,
с тупым упрямством льющих воду,
и переплески ручейков.

Непросыхающие лужи
напоминают мне века,
когда Земля не знала стужи
и даже плавилась слегка.

Люблю я эту грязь и слякоть.
Ведь знаю я, что без воды
не мог бы я слезами плакать
от радости и от беды.

 

 

Чувство детское верну…

 

Выйду в поле, выйду в лес
Из бедлама городского, –
Заблужусь в краю чудес
Вдалеке от зла мирского, –
И найду себе страну
Невозможного покоя…
Чувство детское верну,
Небывалое открою –
И притихну, и замру,
И, с глазами нараспашку,
Новым солнцем поутру
Отбелю душе рубашку…

 

 

Летом

 

Июль. Расплавленное лето.
Ресницы ищут ветерка...

А над землёю столько света,
что зеркалом блестит река
и совершенно не спасают
от солнца сумерки очков...

И даже мысли зависают
дымком белесых облачков...

И вдруг – спасительная туча! –
Несёт раздолие грозы! –
Глаза иссохшие получат
надежду ливневой слезы...

 

 

Не слышу птичьих голосов…

 

Не слышу птичьих голосов
Над улицей весенней.


В краю строительных лесов
Иные песнопенья:
"Металл" скрежещет, рок и рэп
Под грохот барабанный;
Звенит Тельца златая цепь -
Толпы кумир обманный;
Растут железные леса
Среди Голгоф кирпичных.


Чтоб слышать птичьи голоса,
Дай Бог мне крыльев птичьих...

 

 

На пыльной дороге

 

Разбужен утренним лучом,
Шагаю пыльною дорогой,
Не сожалея ни о чём.
Что – пыль? Ну, пыль. И слава богу,
Что Бог при этом не причём.
Есть пыль и Бог. И есть дорога.

И есть идущие в пыли.
Иду по ней – и замечаю,
Что виден тот лишь, кто пылит,
Рассветы новые встречая
И здесь, и где-то там, вдали.
Пылит дорога, не кончаясь...

 

 

Первый мороз

 

Ледок застенчивый, некрепкий
протоку тонко застеклил –
и я поверил в то, что в клетке
морозец волны усмирил.

Какое! – Ветер на рассвете
стремглав ледышки разбросал
и на пуантах, как в балете,
лес па-де-де затанцевал...

В тумане лёгком по осколкам
тень шелестела в серебре,
и дрожь бежала по иголкам
за первой стужей в ноябре...

 

 

Зима сибирская

 

Под ледяною белизной
давно забыл я летний зной,
лишь потому, что здесь цветы
из охладевшей красоты...

А что такое белизна?
Она бесчувственно нежна –
покой она... Здесь грусть хрустит,
в сугробах звёздами блестит...

Здесь веет белая метель
на мира снежную постель...
Довольно спать! Вставай, Сибирь!
Протрёшь вселенную до дыр...

 

 

Тщета

 

В рыдающем вздохе природы,
собравшейся плакать дождём,
весь ужас моей несвободы
каким-то звериным чутьём
я вдруг ощутил!..
                               И увидел,
как ливень обрушился вниз
со страстью...
                   О, дьявол, изыди,
изыди, греховный каприз,
изыди, изъян совершенства,
умри, идеал красоты! –

Смертельное солнце блаженства
как молния в ливне тщеты.

 

 

Я вернусь…

 

...Растревожит гусынь гоготанье
И дворняжек растерянный лай...
Я припомню с тобой расставанье.

Ты в дорогу добра пожелай,
Проведи до калитки скрипучей
И щеколду за мной поверни...

До свиданья, навозные кучи,
Не печальтесь, трухлявые пни! –
Я вернусь непременно. –

                                            Столетье
Неизбежно назад приведет.
Все, что было счастливым на свете,
До кончины с надеждою ждет...

 

 

 

 

В пыли веков

 

 

Забылось – ах, какая жалость!.. –
случившееся так давно,

что вековой покрылись пылью
туда ведущие следы.
Но и тогда над нами плыли
надежды облаком беды.

 

 

 

Запустение

 

Я по этим холмам-буеракам
Бегал в жёлтом цыплячестве…  Здесь
Было где развернуться атакам
На войнушках с «Ура!» до небес.

Заросли все тропинки! Не видно,
Где здесь можно теперь пробежать.
Я бываю здесь редко… Мне стыдно:
Разучился врагов уважать…

Не сверкают ни голые пятки,
Ни затылки ребячьи под ноль.
Доигрался, – со старостью в прятки
Не сыграть, улыбаясь сквозь боль…

 

 

Истукан

 

Истукан деревянный стоит,

Почернев от событий былого,

И, надтреснутый, сухо молчит...

 

Он - пришелец из мира иного.

Он свидетель седой старины -

И орудие варварской веры,

 

Истуканам и духи верны,

И земель тридевятых химеры.

 

Деревянный гордец-истукан,

Чёрный идол десятого века -

Двадцать первого века роман

С постаревшей душой человека.

 

 

Рука тяжёлая у рока…

 

Рука тяжёлая у рока.
Сдавила как! – не продохнуть.
И стал я немощным до срока,
засеменил в обратный путь.

И нет волнений! – не печалюсь,
не радуюсь – мне всё равно.
Забылось – ах, какая жалость!.. –
случившееся так давно,

что вековой покрылись пылью
туда ведущие следы.
Но и тогда над нами плыли
надежды облаком беды.

 

 

Кипарис в Сахаре

 

В пустыне каменистой кипарис,
в скалу вцепившись сильными корнями,
над пропастью безвременья завис,
страдая обжигающими днями.

Но солнца жарче в Тассилин-Аджер
немеркнущий огонь тысячелетий...
Твоя работа, жуткий Люцифер!?
Что может быть бессмертия нелепей?

Три тыщи вёсен тщетно обронил,
расселины усеяв семенами!
Но все его надежды схоронил
бесплодный камень, вея миражами…

 

 

 

История

 

Неопознано давняя быль,
непролазные недра столетий –
это книжно-музейная пыль
в приглушённом, зашторенном свете.

Непонятен мне древний язык,
неясны искроносные чувства,
но... – я с трепетом странным приник
к пантеону иконному... грустно...

Но грущу уже тысячи лет!
И моложе ушедших народов:
у истории старости нет,
если к старости юность приходит.

 

 

Новый тотем

 

Последней истиной владея,
Ушёл мудрец… Лицо земли,
В печали скорбной холодея,
Померкло в призрачной дали,
За горизонтами закатов,
Во тьме несбывшихся надежд…

Но продолжалась жизнь! – И злато
Светилом стало для невежд,
А свет звезды из Вифлеема
Разжёг дрова в печи страстей –
И пламя нового тотема
Надеждой стало для людей…

 

 

Памятник

 

Этот – сник, а этот – сбрендил,
этот – разочаровал.
Этот, первый, – стал последним,
этот – время обогнал.

Только я стою на месте,
в неподвижной тишине.
Не доходят к думам вести
ни от сердца, ни извне.

Изваянье без дыханья.
Идол с каменным лицом.
Это финиш для сознанья,
предусмотренный Творцом...

 

 

 

О любви с любовью…

 

 

Нет, седина ещё не старость,
Любовь – ещё не бес в ребро.
Пусть злата нет, – ещё осталось
Сердечной тайны серебро.

 

 

 

 

 

Твои слова

 

- Ого, слова! – слова какие!
Какие терпкие слова!
Обворожительно нагие, –
от них кружИтся голова,

от них душа светлеет, право,
и нежным светится огнём,
сияя в непогодь упрямо,
и даже самым ярким днём...

Струится, словно бы лаская,
свеченье лучших в мире слов,
и вся ты светлая такая,
как фея из волшебных снов.

 

 

Лампадка

 

Твой взгляд смущённый излучает
огонь желания в крови,
а смех весёлый зажигает
лампадку нежности в любви.

Она горит, моя лампадка,
как пред иконой красоты
и пробегают блики сладко
от глаз на росы и цветы...

И я тянусь к тебе, родная,
как к солнцу тянется рассвет,
и с нежной силой обнимаю
и нежность чувствую в ответ.

 

 

Мой маяк

 

Сияет чувственная радость
в глазах небесно-голубых,
как будто в жизни только сладость
в любви – есть счастье молодых.

Чему ты радуешься? – просто,
и так естественно горишь!
Иду по жизни не по звёздам,
а по глазам твоим, малыш;

и ты одна во мне сияешь
живым и светлым маяком!
Но я, к тебе одной влеком,
печален, видя, как сгораешь...

 

 

Плечо подставлю…

 

Плечо подставлю – обопрись,
шагни уверенно и смело,
раскрепощённо улыбнись
и засмущайся неумело.

Ты можешь, можешь полюбить,
мечту о верности лелея,
но... чашу нежности разбить
легко, о ней не сожалея.

Потом не склеешь черепки
и самым жарким сожаленьем!
Почувствуй же тепло руки
и насладись сердцебиеньем...

 

 

На колесе

 

Над городом, в сиреневом тумане
И в синей дымке майской высоты,
В объятиях теряли мы сознанье
На колесе фортуны и мечты…

Шёл ветерок от низких туч прохладный.
На склонах стыли в холоде снега.
Но поцелуй! – горячий и отрадный,
Мостом любви он сблизил берега.

Скрипела ось железного колосса.
Садилось солнце в розовый закат.
Для нас с тобой придуманы колеса,
Которые над городом парят...

 

 

По-соседски

 

По-соседски к тебе забегу
и нажалуюсь, походя, с короб,
снегопад обругаю, пургу,
и замечу, что мир наш расколот
на богатых и бедных, а нам
дела нет до политики, в целом...

И увижу в ответ по глазам,
что нельзя тараторить меж делом
о таких бесполезных вещах:
по-соседски – не значит впустую,

и увижу в печальных глазах
всю тебя – совершенно другую...

 

 

Печаль

 

Когда едва заметной тенью
в лице твоём мелькнёт печаль,
я напишу стихотворенье
о том, как мне несносно жаль,

что ускользающие тени
возникли в миг такой, когда
обнять готов твои колени,
припав с любовью навсегда...

Но словом я твои печали
смогу ли, милая, унять?
И снова тени побежали
мои сомненья догонять...

 

 

Смущение

 

Движений вкрадчивая мягкость
и глаз весёлое тепло,
и слов раздумчивая вязкость,
и смеха звонкое стекло;

изгиб упругий, грациозность,
и губ улыбчивых черты;
и сверхчувствительность, и слёзность –
всё это ты, всё это ты. –

Мне это нежное смущенье
приносит чувство божества,
и я шепчу стихотворенье,
жив от стеснения едва...

 

 

В гости

 

Придёшь вечернею порою,
я тарарам тебе устрою:
и кофе жидкое сварю,
и глупостей наговорю;
присяду рядом на кушетку;
и в соус уроню салфетку;
не к месту вспомню анекдот,
на скатерть выплесну компот;
потом, смущением лучась,
прощаться стану битый час.
В конце-концов тебя верну.
Не в тарарам, а в тишину...

 

 

Абрис

 

Эта цельность сочетаний,
мягкость плавная, изгиб
и округлость очертаний,
их гармония... – Погиб! –

Засмотрелся, удивлённый,
изумился, разглядев,
и смутился, изумлённый,
и забылся, присмирев.

И очнулся, восхищённый,
от восторга побледнев,
и – коленопреклонённый –
вспыхнул, густо покраснев...

 

 

Кофе

 

Кофе стынет на столе
В чашке с тонкой кромкой.
Волны в комнатном тепле
Музыки негромкой.

Я – один, но чашки две.
Ароматный кофе
Лишь в одной, а в голове
Мысль о катастрофе:

Ты ушла – и надо мне,
Кофе остужая,
Научиться в тишине
Пить его, вздыхая.

 

 

Словно чувства осенние…

 

Словно чувства осенние – листья
отсылаемых писем летят,
и стихов метеорные искры
безответно в конвертах блестят...

Не писать? – не могу... Журавлиным
называю желанье сказать
о любви невзыскательным клином
строчек мелких... Могу помечтать?..

Почтальон от меня убегает,
лишь завидев за сотню шагов.
А волна нежных слов поднимает
новый клин журавлиных стихов...

 

 

Мы наломали много дров…

 

Мы наломали много дров.
Не хватит ли ломать?
Скажи немного нежных слов,
попробую понять.

Ещё не вечер, но когда
мы снова станем жить?
Никак рассветная звезда
не хочет восходить.

И снова ночь. И снова день.
И миллионы лет
мешает будней дребедень
любви увидеть свет.

 

 

Надеюсь

 

И не спрашивай, - я не скажу,
отчего опускаю ресницы
и на краешке робко сижу,
и тебя не прошу потесниться.

Ни за что не скажу! Промолчу,
потому что ты громко смеёшься;
я услышать не смех твой хочу:
я надеюсь, что ты соберёшься

и посмотришь мне прямо в глаза,
и волнения в сердце не скроешь.
"Мы с тобою не просто друзья", –
ты шепнёшь, – и меня успокоишь...

 

 

Тайна

 

Приближаюсь не спеша
к тайной теме в разговоре
и колеблется душа
как взволнованное море...

Я тебе сказать хочу
то, что ты услышать хочешь,
но в смятении молчу
в тишине из многоточий...

Снова с чистого листа
начинаю приближаться
к теме тайной, – но уста
не желают разжиматься...

 

 

Безумие

 

Холодным чувством не согреешь
остывший разум... Без огня
ты не сумеешь, не сумеешь
понять, безумную, меня!
Безумие – не пламя страсти,
а пепел гибнущих страстей.
Любовь теперь не в нашей власти,
она не хочет знать властей! –
она, свободно умирая,
накроет пеплом целый свет!..
Безумия земного рая –
земной любви – на сердце нет.

 

 

Встреча

 

На улыбку иду, как на праздник –
с фейерверком улыбчивый взгляд!
Шепчет в ухо мне ветер-проказник
то, о чём мне глаза говорят:
"Не случайная встреча..." – ты знала!
ты хотела увидеть меня!
Не слова ты мои понимала,
а желание видеть тебя...
И, отбросив условности быстро,
мы пришли не в себя от любви:
проскочила меж взглядами искра
и пожар разгорелся в крови.

 

 

Время придёт

 

Не отталкивай взглядом прищуром
любопытство простое моё.
Я могу быть весёлой и хмурой, –
как позволит житьё-бытиё, –
разберись, если хочешь... Не надо
недоверия маску носить.
Для влюблённого сердца отрада –
нежный взгляд неумение скрыть.
Снимет время лукавые маски
и назначит свидание нам
под часами, где звонко, как в сказке,
бьют куранты влюблённым сердцам.

 

 

Одна

 

Наполнив комнату стихами
и каплями печальных слёз,
судьбу измерила шагами,
охапками цветущих грёз...

Но где ты, голос вдохновенный,
любви единственной маяк?
В себе самой я стала пленной,
к тебе не вырваться никак...

Хожу по комнате угрюмо,
стихи – от тени тень – снуют,
мечты в слезах, в печали думы –
и страшен комнатный уют...

 

 

Конец

 

В ночной тиши надежда кружит,
влетая в лампу мотыльком...
Себя тревога обнаружит
едва замеченным кивком.

Мы долго будем молчаливо
в тишайшей комнате сидеть
и наблюдать несуетливо
как веру нашу ищет смерть.

Пройдут часы... Погаснет лампа...
Любовь схороним при луне...
И ждать останемся до завтра
рассвета в полной тишине...

 

 

Букет

 

Букет, похожий на охапку,
Запыхавшись, к тебе принёс, –
И – вышел чуть ли не вприсядку,
Заметив искры нежных слёз!..

А ты его, к нему ласкаясь,
Растеребила до того,
Что посвежел он! – и, казалось,
Душа светилась у него!

Но я три дня не возвращался,
Три самых долгих в жизни дня.
И мой букет уже казался
Не от меня, не от меня…

 

 

Ты уходишь

 

Нет во взгляде твоём покаянья,
нет печали и страсти земной...
Ложью были твои обещанья
до скончанья быть вместе со мной...

Ты уйдёшь. Потеряешь надежду.
Ты уйдёшь. Потеряешь любовь.
Ты забудешь прекрасное прежде
и грядущее выбросишь вновь...

Я тебе равнодушье прощаю,
Только ты мне его не прости, –
потому что я вновь обещаю
до скончанья любовь пронести.

 

 

В пламени

 

Я шепчу заполошно и страстно
о любви дорогие слова,
и твой взгляд говорит мне: "Согласна...",
и я знаю: ты в этом права...

Но – молчишь, и не хочешь ответить,
а слова мои слушать не прочь, –
ведь надежды мечтательный ветер
на всю ночь, на всю ночь, на всю ночь...

Я шепчу вновь и вновь, это важно,
и пылаю, как нежный костёр.
Ты бросаешься в пламя отважно
и выносишь любовь на простор!

 

 

Одинокая

 

Стоит, задумчивой печалью
Наполнив грустные глаза,
А сердце там, за синей далью,
Где голубые небеса

Наполнены белесой пылью…
Кто там? Отсюда иль сюда
Несут его мечты и крылья?..
О том сквозь слёзы никогда

Не разглядит она… И знает:
Нет одиночеству границ,
Когда судьба пройти мешает
Надежде далее ресниц…

 

 

У костра

 

Потемнело. Ночная забава:
в темноте посидеть у костра.
Две планеты и слева и справа
на орбите одной до утра...

Наливается негой прохлада –
и тем ярче и жарче костёр.
Но тепла нам уже и не надо:
темноту пронизал метеор –

и обжёг, словно глину, желанья,
и гончарной живучести круг
сотворил у костра изваянья
жарких тел и сцепившихся рук...

 

 

Пигмалион


Твой образ в мыслях теребя,
я мну бесформенную глину,
отыскивая в ней тебя,
мою любимую марину,
мою далёкую волну
с причёской, на ветру вспенённой...

С глазами влажными, прильну,
виденьем в глине изумлённый,
к необъяснимому комку
под напряжёнными руками –
и дам почувствовать виску
что будет с нашими сердцами.

 

 

Зимним вечером

 

Истает зимний вечер,
и снегом скрипнет ночь,
войдёт, - и вспыхнут свечи,
гоня смущенье прочь.

Румянцем вспыхнет радость
общения с тобой
и чувственная сладость
прокатится волной.

И в сердце стихнут звуки
невысказанных слов,
и стиснутые руки
к нам приведут любовь...

 

 

Сирень цветущая

 

Я придвину скамейку к сирени –
запылает сиреневый куст!
И тепло от соприкосновений
доберётся и к сердцу от уст...

Пусть в закате смущается вечер!
Мы в цветущей сирени сидим
и от пламенной нежности встречи
о рассвете в любви говорим.

Даже ночь засверкает от страсти!
И сиренево-звёздный плетень
не накроет подлунное счастье,
не затмит наступающий день.

 

 

Майским утром

 

С последним криком петуха
Я окончательно проснулся.
Смотрю в окошко: чепуха! –
Февраль как будто бы вернулся!

Метелью белою метёт,
Кусты сирени заметая!
Мороз! – Черёмуха цветёт! –
Заря в полнеба золотая!

И на душе – цветы, цветы
В круженье пляшущем метели,
И – солнышко, и рядом – ты… –
Весь день бы так глаза глядели…

 

 

Я не могу с тобой расстаться…


Я не могу с тобой расстаться...
Воспоминания сильны.
В них чувства, словно папарацци,
мелькают вспышками весны.

Слуга и раб своих желаний,
свободы я от них не жду.
Хочу свиданий и свиданий,
бегу на них, а не иду, –

как будто вновь найти надеюсь
лицо любимое в толпе.
О, боже! – ну куда я денусь
в своей потерянной судьбе?..

 

 

Весеннее

 

Полвека зачеркнул, – чтоб новый
многостраничный черновик
стал заполошною основой
привычной жизни? – Но велик
подлунный мир и многогранен,
и бесконечен, многолик.
И пусть я бедами изранен,
но и от счастья не отвык.
А потому – я вновь отважен
и вновь как в первый раз влюблён!
Мой мир мне тем сегодня важен,
что для меня он обновлён...

 

 

Клякса

 

Я новую мысль начинаю,
как правило, с новой строки.
А если – любовь? – Ну, не знаю...
Любовь – черновик... Не с руки
её переписывать часто.
С неё невозможно списать.
Она нелогична ужасно
и мне её – не разгадать.
Задумавшись, делаю кляксу.
Швыряю бумагу – готов! –
капризную девочку-плаксу,
ЕЁ обвиняю, – любовь!..

 

 

На полустанке

 

Притих пустынный полустанок...
Гудки уходят в никуда,
а юбки пёстрые цыганок
вдали мелькают как беда...

Но пустяков не замечает,
волнуясь, девушка... Всегда
она с надеждою встречает
одни и те же поезда.

Вновь никого... Она в смущенье,
глаза – как влажная слюда...
Дней бесконечное движенье
туда-сюда, туда-сюда...

 

 

Я жду тебя…

 

Я жду тебя... Тягучий вечер
давно уже огни зажёг;
и ливень градовой картечью
листву зелёную иссёк;

и ночь, умытая, открылась
своим холодным небесам, –
а ты всё там же... Не явилась
моим глазам. – Виновен сам! –

Не я ли жду тебя, недвижно
тоску пытаясь истолочь,
желая, чтоб скоропостижно
печаль звездой скатилась в ночь...

 

 

Идеал

 

Недостижимо совершенство и
далёк от жизни идеал,
но я нахал – и беззастенчиво
в кругу знакомых их искал.

И не нашёл, вполне естественно,
и растерял свои мечты.
Но вдруг – таинственна и женственна,
в мой скучный мир приходишь ты!

Теперь я всё недостижимое
своей ошибкой назову,
и, страсти в чувствах тиражируя, 
до идеала доживу.

 

 

Март

 

Ещё луга лежат в снегах,
Ещё леса в снега одеты,
Но сколько же в твоих глазах
Весенних искорок и света!

И тает снег, бегут ручьи,
И солнце щёки припекает,
И сердце верное стучит,
Усталости совсем не зная...

Ещё морозы по утрам,
Ещё приносят ветры стужу,
Но я всё понял по глазам,
Как я тебе сегодня нужен.

 

 

Желание

 

Коснёшься тёплою ладонью
румянца нежного щеки –
и взгляд ответит благосклонно
прикосновению руки...

Ты скажешь влажными глазами,
что хочешь просто помолчать,
пока сердечными лучами
любовь нас будет облучать...

И вдруг почувствуешь готовность
воспламениться от огня –
и вспыхнет пламенем духовность:
"Желай, любимая, меня!.."

 

 

Прошла любовь?

 

Куда исчезли бурные минуты,
когда любил я вас и ревновал?
Как нищая - раздета и разута –
ушла любовь... Чего же я желал?

Жестокий век, жестокие и нравы.
Зови теперь её, иль не зови, –
любовь желает в золоте оправу,
а не тепла сердечного в крови.

Смотрю на вас я так неравнодушно!
Но вы не замечаете меня –
и с губ слетает поцелуй воздушный
как бабочка в объятии огня...

 

 

Позови!..

 

Ты напрасно так хлопочешь
и гадаешь... Боже мой!
Позови, когда захочешь,
разве я уже не твой?

Загорелыми руками
тормоши и обнимай,
смейся милыми глазами
и от счастья замирай.

Я давно уже с тобою
в мыслях, в чувствах – всей душой!
Век – несчастье небольшое
для моей любви большой.

 

 

Связь

 

Набираю длинный номер
уж который раз!
Телефон как будто помер.

Погоди, сейчас:
пять шестёрок, единица,
девять, восемь, ноль...

Что могло с тобой случиться?
Тонко бьётся боль.

Я прошу тебя, послушай,
трубочку возьми,
я скажу тебе о лучшей -
о моей! – любви...

 

 

Время наше…

 

Не отталкивай взглядом-прищуром
любопытство простое моё.


Я могу быть весёлым и хмурым, –
как позволит житьё-бытиё, –
разберись, если хочешь... Не надо
недоверия маску носить.
Для влюблённого сердца отрада –
нежный взгляд неумение скрыть.

Время снимет лукавые маски
и назначит свидание нам
под часами, где звонко, как в сказке,
бьют куранты влюблённым сердцам.

 

 

Свидание

 

Улыбнулась приветливо, мило,
и – щебечешь, а не говоришь,
только смотришь, упрямая, мимо,
и – смущением нежным горишь...

Не скрываешь ли некую тайну?
Не у нас ли все тайны в сердцах?
Понимаю, прости, не случайна
тайна эта в смешливых глазах.

Если встрече сегодняшней рада,
то – ресницы свои подними,
и пойми – испытаний не надо,
испытаний не надо, пойми.

 

 

Вдвоём

 

Страсть и чувства – ураган,
а эмоции – торнадо!

Наших тел катамаран
опрокидывать не надо:
мы и так пойдём на дно
в миг нахлынувшего шторма! –
лишь бы вместе! – всё равно!
В океане это – норма.

А потом – и зыбь, и штиль,
вдохновение покоя,
и вокруг на сотни миль
только мы одни с тобою...

 

 

Снежинка

 

На ресницу снежинка упала,
ослепила – и, холодом льда
обжигая, слезой пробежала
родникового неба вода.

Ручейком по щеке прокатилась,
оставляя сияющий след,
и вечерней звездой засветилась,
излучая мерцающий свет...

Ты снежинку смахнуть не спешила.
Не спешила слезинку стереть.
Улыбнулась – и верно решила:
на лицо мне приятно смотреть.

 

 

Прощай!..

 

Прости, мне надо уходить.
Я ухожу, прости.
Свою любовь не отпустить –
чужую отпусти!

До бесконечности нельзя
пустое время длить.
Ведь мы хорошие друзья! –
Водою не разлить.

Давай-ка вместе за порог
решительно шагнём,
простим, прощаясь – с нами Бог –
и заново начнём...

 

 

Весенний дождь

 

Как дождь весенний набежавший
с подснежников сбивает пыль,
так я в предчувствии ромашек
не сдерживаю слёзный пыл,
когда в лесочке возле дома
с тобой тропиночкой иду...

И плоти майская истома
с берёзками в одном ряду –
и с неба капли дождевые,
и в землю капающий сок,
и мы – счастливые, живые,
тропинка эта и лесок...

 

 

Старые часы

 

Часы, волнующие душу
НемОлчным тиканьем любви,
Давным-давно уже прошли.
Но я ход времени нарушу –


И в сердце вновь впущу любовь,
Заставлю с новой силой биться
Часы и сердце! И гордиться
Я стану, вновь волнуя кровь!

Нет, седина ещё не старость,
Любовь – ещё не бес в ребро.
Пусть злата нет, – ещё осталось
Сердечной тайны серебро.

 

 

 

 

Извилины смеха

 

 

С долей риска и с опаской
открываю наугад
дня прошедшего страницу,
подбираю колер – и
начинаю веселиться,
крася все дела свои!

 

 

 

 

 

Кто пишет стихи?

 

Стихи – безумья пустоцвет:
идей бесплодное соцветье!
Когда для рук занятья нет,
а лени хочется бессмертья,

она нетленное творит,
словами лёгкими играя,
и о чудесном говорит,
реальность ложью прикрывая...

Стихи, поэзия – вредны,
тому, кто хочет жить разумно.
Вот почему всегда бедны
поэты, и – всегда безумны...

 

 

Путь

 

Я закатывал точку на i.
Труд сизифов был, неблагодарный,
И усилия эти мои
Были с разумом не солидарны.

Я устал и присел отдохнуть.
Вдруг седьмое нахлынуло чувство,
Что не труд для Сизифа, а – путь –
Настоящее было искусство!

И когда я увидел себя
На вершине – и глупую точку, –
Пожалел я, с тропинки сойдя,
И себя, и его, одиночку.

 

 

Ярмарка

 

Предпочёл искать не равных:
Умудрённых мастеров, –

И в ристалищах забавных
К анекдотам не готов.

Мне нужна рука не друга:
ГУру, или же гурУ,
Чтоб сменить помог подпругу,
Залатать в судьбе дыру...

Не нашёл... Базар повсюду,
Ярмарка словес пустых...
Никого искать не буду! –
Родом сам не из простых.

 

 

Графоману

 

Стругаешь ты свои стихи
рубанком пошлости,
и скачут с резвостью блохи
слова по плоскости.

Не выйдут ода и сонет
из пня игрушкою:
твой стих не рифмою одет –
кудрявой стружкою!

Ты на себе не разглядел
клейма позорного:
ты не поэт, а бракодел
стиха топорного.

 

 

Читатель

 

Ребёнок в книжном магазине
Тянулся, маму теребил:
«Подай вон ту!» – И мать о сыне
Мечтала: «Книжки полюбил!..»


Но сын красивую обложку
Капризно трогал ноготком
И вновь просил, и топал ножкой:
«Вон ту подай, и ту – потом!..»


Мать умилялась – и старалась,
Мальчишке вытирая нос.
Но сей читатель, мне казалось,
До книжной полки не дорос.

 

 

Фетисов и его команда

 

Сенсация! – Фетисов,
советский дед Мороз,
российским хоккеистам
подарок преподнёс:

играть на поле вышел!
Дедуля на коньках,
на льду он пятый лишний
игрок из ЦСКА...

Подарок состоялся.
У зрителей аншлаг:
несут капусту зайцы,
доволен волк в кустах...

 

 

Живу, как в шахматы играю…

 

Живу, как в шахматы играю:
хожу то пешкой, то конём;
то ферзем в жизни стать мечтаю
и породниться с королём,

а то от шаха и от мата
бегу в испуге, хоть кричи;
то – с бравой выправкой солдата –
зверея, лезу в палачи...

Играть – играю, но – не мастер.
Успехов нет в моей игре.
Фигуры, знать, краплёной масти
де-факто, блин, и де-юрЕ.

 

 

Ошибка природы

 

Влюблённому нельзя перечить.
Пусть ошибается! – всегда,
Любые страсти время лечит,
Влюблённость – это ли беда? –

Беда – отсутствие ошибок,
Спокойствие и штиль – вот фальшь!
Их омерзительных улыбок
Не выдержит ни раб, ни царь...

Я – вновь пленён! Я – весь ошибка
Природы радостной моей! –
Жить, не влюбляясь, это пытка
Для пня, что камня чуть живей...

 

 

Вот и вся история

 

До смерти рад, что родился,
но огорчён, что живу.
В принципе, рад, что женился.
Как до сих пор на плаву?..

Рад – ребятишечек трое.
рад, что на воле растут,
но... в ожиданье покоя
весь измочалился в трут...

Радостно пенсионеру:
книги, стихи и – диван.
Но... за окном пионеры,
скверы, скамейки – роман...

 

 

В очереди у забегаловки

 

От знойной проседи пустынной
кустом топорщатся виски.
Я в суматохе магазинной
с набором тары в две руки.

Кто в этой очереди – крайний?
в толпе - последний кто-то есть?
Но – несмотря на все старанья,
не разузнал... спешу пролезть...

А солнце летнее – сияет!
А сердца печь – стихи печёт!
Вино, ей-ей, не согревает:
от собутыльников почёт.

 

 

Под мухой

 

Висит засиженный портрет
вождя очередного –
и никакой не может свет
в нём высветить родного...

До сумерек потухший дух!
Глаза глядят из мрака.
Паркет стекольный лишь для мух
В чертоге зла и праха.

Она – единственный закон
на царственном портрете!
такая доля испокон
неправедности в свете.

 

 

Яблоко

 

Упало, с червоточиной,
в зелёную траву.

Поспело, между прочим, но
неспелое сорву,
зато – без червоточины;
с оскоминою пусть,
но я, сосредоточенно
присев под пышный куст,
жую его! –

            С набитым ртом
я думаю о том,
что сам вгрызаюсь в яблоко
зубастым червяком.

 

 

Нанополитики

 

Некий нанопрезидент,
Голиаф пред Русью,
Атакует, что ни день,
Письменно и устно.

И дружок его, премьер
Наноимператор,
Всем политикам пример –
Нанотерминатор!

Оба нанономолодцы
На вершине власти.
Отчего ж мы, подлецы,
Им не скажем: – Слазьте!?.

 

 

Ты

 

Ты красива и умна,
благородна... и прекрасна!
Но – судьба твоя видна –
одинока и несчастна...

Почему? Скажу тебе
лишь одной и по секрету:
- Значит, надобно судьбе
показать тебя поэту.

Он увидит и поймёт
суть божественной натуры,
и поступков дикий мёд
назовёт любви микстурой...

 

 

Я встретил вас…

 

Я встретил вас... не на базаре,
но по дороге на базар, –
в то утро не был я в ударе,
но встреча вызвала удар...

Я вас люблю! – Моя родная,
моё сокровище, для вас
моя сердечная пивная
открыта в самый поздний час.

Чего же боле? – Я признался
в своей фактической любви,
и волновался, хоть старался
сдержать волнения свои...

 

 

Поцелуй Бога

 

...Когда меня Всевышний чмокнул,
пригладив темечко рукой,
в ответ я только ножкой топнул
и заревел: Ты кто такой?.."

Всевышний строго улыбнулся
и головою покачал:
"О, чадо глупое!.." – Проснулся
я мигом позже, и – вскричал:

- Спасибо, Сущий! – Поцелуем
Ты в гении меня избрал!
...Пишу с тех пор напропалую
и всех поэтов обогнал...

 

 

Глянец

 

О, чуждый гений пустоты
На супервытянутых ножках! –
Тошнит от женской красоты
На суперлаковых обложках.

С досадою швыряю прочь
Журнал с красотками ночными.
В душе моей сплошная ночь
Мерцает звёздами дневными…

Хочу на миленьких смотреть
И наслаждаться простотою,
Но… вижу глянцевую смерть
Под супердерзкой красотою…

 

 

Мужчины читают стихи

 

              Мужчинам Бердского поэтического клуба "Астрея"

Поэтов толпа набежала,
чтоб вирши свои почитать, –

в "Астрею", – вселенной начало,

где женщины звёздная стать…


Ах, женщина, ах, Лорелея!
Ты рыцарских жаждешь стихов.
Пришла королевой в "Астрею",
чтоб встретить мужскую любовь,

но... вместо цветов и подарков
мужчины читают свои
стихи вдохновенно и ярко,
совсем позабыв о любви...

 

 

Весенний пень

 

Старый пень из-под забора
в мае дубом быть пошёл!
От такого перебора
одуванчик не расцвёл;

простодушно возмутились
репа с юной бузиной:
- Мы давно с тобой простились,
что за вольности весной?

Пень, насмешкам не внимая,
храбро ветки распустил –
и, рябинку обнимая,
всех с улыбкою простил...

 

 

Столбики ограждения

 

Столбы, они и есть столбы.
И в радости и в горе
Не избежать им их судьбы
В цепях и – на просторе.

Иное дело – у людей:
Лапшой, не проводами
Их связывает клок идей
Над чуткими ушами…

Не оборвать и не стряхнуть
Тугой лапшевник мыслей,
И от обид не продохнуть
В запутавшейся жизни…

 

 

И я поэт!

 

Я так устал от этой дури –
писать и вслух читать стихи:
От изумрудов и лазури
идти к творенью чепухи...

Гляжу в природу вдохновенно
и упиваюсь красотой,
а стих выходит с откровенной
уродливою хромотой.

И ладно, – хроменький и хилый,
так он с претензией на то,
что он – поэзия! – бог милый,
за что мне грех такой, за что?

 

 

Любовь от сохи

 

- Хочешь, я придумаю тебя?
Будешь ты, придуманная, рядом,
розовый платочек теребя,
подпирать штакетник пышным задом.

- Хочешь, я придумаю любовь?
Напишу сонетов и романсов –
и устроим, милая, с тобой
в нашей деревеньке вечер танцев.

...Хочешь, чтоб стал фермером? – Земля
ждёт моих мозолистых ладоней?
А любовь? Поэзию – мы, мля,
на Тверскую плётками прогоним?..

 

 

Устал от женской красоты…

 

Устал от женской красоты.
Ну, сколько ж можно любоваться?
Пора уже и расписаться
в бессилье сладостной мечты

в земном увидеть неземное,
глубины высмотреть в глазах
и божьи искорки в словах...
Как часто видится иное! –

Поклонник женской красоты,
я пленник собственных фантазий!
И с раздраженьем смотришь ты,
себя найдя в последней фразе...

 

 

Фея сна

 

Экспериментальные стихи: в строке из восьми букв - семь гласных

                            "Ты позабавишься Фейными сказками,
                            После блеснёшь мне зелёными глазками..."
                                                                                  К.Бальмонт

Ложась, усталый, спать,
я слышу песню Феи, –
и я её умею
фальшиво исполнять, –

она поёт мне тихо
о страшной сказке сна,
о том, как бродит Лихо
у тёмного окна;

о том, как сны такие
мешают детям спать...
И я её иные
стал песни исполнять.

 

 

Муки творчества

 

Не затянулось ли молчанье
пустопорожнее моё?
Но это – лучше, чем мычанье
и бесконечное нытьё.

Куда исчезло вдохновенье?
Ищу в себе, ищу его,
но не приходит, к сожаленью,
сегодня снова ничего.

И это горе, упиваясь,
я со слезами описал, –
но как восторженно смеялись
друзья, когда я им читал!

 

 

Мусор и гам

 

- Пойду-ка, вынесу ведро,
сверх края мусору скопилось...
Молчишь... Молчанье – серебро,
души знакомая бескрылость;

а злато – в мусоропровод
бессмыссленного словопренья?
- Послушай... – музыка орёт! –
я написал стихотворенье, –

да выключи же этот гам! –
Иди сюда... присядь... послушай:
"Мешает мусор жизни нам
иметь очищенные души..."

 

 

Книжка для раскраски

 

Словно в книжке для раскраски
видится событий ряд...

С долей риска и с опаской
открываю наугад
дня прошедшего страницу,
подбираю колер – и
начинаю веселиться,
крася все дела свои!

И теперь хожу с мольбертом
ежедневно и с утра.
Но не стала жизнь концертом –
и по-прежнему сера...

 

 

Союз

 

Верховный жрец литературы
собрал свой пишущий народ.
Сидел печальный, важный, хмурый,
кривил в ухмылке жёсткий рот.

Проскрежетали, словно жестью
искомканные словеса:
- Клянусь Толстым, Шекспиром, честью –
не вы творите чудеса!

Вы – только перья заточили,
да измарали белый лист,
а пИшите – как вас учили
и Бог, и царь, и наш министр...

 

 

Ню

 

И в ню существуют нюансы:
деталь, полуцвет, полутень,
фантазии от декаданса,
поп-арт с головой набекрень...

Но женское тело нагое
пред нами во все времена
обычное чудо – такое,
как звёздная ночь и луна –

сияет! – и сильные чувства
рождает у нас, мужиков.
Ведь все остальные искусства
отсюда пошли! – и любовь...

 

 

На дачу

 

Сам с собой я в субботу судачу,
день воскресный почуяв вблизи:
- Ни за что не поеду на дачу!
Надоело копаться в грязи.

Погожу. Пусть подсохнут дорожки
от платформы к далёким лужкам,
а ростки с прошлогодней картошки
сами выползут вон из мешка...

Наступило воскресное утро.
Электричка… С платформы – и в грязь!
…Этих поз никаким камасутрам
не видать... О, весны непролазь…

 

 

О поэзии и глухоте

 

По ситуации нужно читать либо первое, либо второе.

1.
Мечтал поэт, стихи читая
с подъёмом, с чувством, нараспев,
что преисполненность святая
ему зачтётся, как посев.

И было слушателей много,
но мало СЛЫШАЩИХ пришло,
и слово далее порога
на волю выйти не смогло...

Поэт обиженный не ведал:
не стих был плох, не образ вял,
но лишь его в духовных бедах
народ бездушный обвинял.

2.
Мечтал поэт, стихи читая
с подъёмом, с чувством, нараспев,
что преисполненность святая
ему зачтётся, как посев.

И было слушателей много,
но мало слышащих пришло,

и слово далее порога
на волю выйти не смогло...

Поэт обиженный не ведал,
что стих был – плох, что образ – вял,
а он во всех духовных бедах
народ бездушный обвинял.

 

 

 

Лунное эхо

 

 

Россия-мать! Соедини сынов!
Прибой в душе не от морских просторов.
Побольше верных дел, поменьше глупых слов.
Мы тонем в океане разговоров...

 

 

 

 

 

 

Кубок

 

                                         По И.С. Тургеневу

"Золотое вино наслаждений"
Из заветного кубка – до дна!
Со скалы – в океан осуждений!
Пусть – забвение, пусть – тишина! –

Но не призраки радость приносят,
А реальная плоть бытия!
Тело так наслаждения просит,
Что сдаюсь этим прихотям я!..

Золотое вино наслаждений
Расплескалось по жизни моей,
Заливая и гам осуждений,
И суждения скучных людей.

 

 

Точат призраки ножи…

 

                                             Анне Ахматовой

 

Научусь ли снова жить? –
Точат призраки ножи
в робкой памяти моей
наждаком коварной лжи.

Каждый призрак – не фантом,
Каждый нож – огонь и сталь.
В доме страшном и пустом
вспоминать о них устал.

Вжик да вжик. Под этот вжик
боль от памяти живей,
страх от памяти сильней...
Научусь ли снова жить?

 

 

С томиком Ахматовой

 

Вечер с Анной Ахматовой… Сказки,
гениальные сказки любви! –
Неподдельная нежность – и ласки,
и ответные чувства твои…

И объятия с книгой раскрытой,
и припухлость целуемых губ.
Я в безумье от неги забытой
и от счастья дурашливо груб.

Ты – влюблёно-святая… И Анна
выпадает из ласковых рук:
со стихами небесная манна
наши души наполнила вдруг…

 

 

Мастеру

 

                                          Михаилу Булгакову

Не в такую же лунную ночь,
что теперь надо мной заблистала,
эта – сущего дьявола дочь –
Маргарита свободною стала?

Не она ли, желая помочь,
на метле до небес долетала?
Вот и я улечу в эту ночь,
чтоб судьба на земле не сыскала:

полечу с наслаждением прочь!
Видно, время такое настало:
душу надо подальше сволОчь,
чтобы свОлочь её не достала...

 

 

Мера

 

…И кто от Пушкина не бегал?
Кто Маяковского не сёк?
Но Солнце не прикроешь Вегой,
Пока росточком невысок…

Сначала вымахай душевно
Не с одиозную версту,
И стань квазаром во вселенной,
Наполнив светом пустоту,

Потом и меряй гениальность,
Масштаб талантов измеряй! –
Но вечности фундаментальность
Самим собой не поверяй…

 

 

Пьют поэты!

 

              "Пил Хайям. Пил Верлен. Пил Есенин.
               Блок, Высоцкий, Рубцов - тоже пили"
                                                            Лилия Юсупова

Мне понравилось... Буду поэтом,
чтоб запойно, по-Блоковски, пить,
и не ссориться с Музой при этом,
и с Пегасом в конюшне дружить.

Буду пить! – Я раним, как Есенин!
Как Рубцов, раз на это пошло.
Кто не пьёт, тот, конечно, не гений:
там, где рана была – заросло...

Разве может стихами тверёзый,
без бутыли в руках, говорить?
Как с Христом, целоваться с берёзой
только пьяный могёт!.. мать-итить...

 

 

Я не стану спиной к человеку…

 

                                                      Иосифу Бродскому

Я не стану спиной к человеку,
а тем более, к страшному веку:
это сколько же алчущих рож!
и у каждого – бритва и нож...

Лучше низменный век-потрошитель,
человеческих судеб вершитель
пусть ко мне повернётся спиной,
ведь он дружен с самим Сатаной,
а поэтому бренное тело
сохранить мне удастся умело...

Спросишь: – Как же общаться с Творцом, –
словно зеркалу с хитрым лицом?

 

 

Ложь во спасение

 

"Мысль изречённая есть ложь?.."
Но слово – истины носитель,
И золотник оно, не грош,
Когда вы сердцем говорите.

Да, мысль без сердца холодна
И не всегда с умом согласна,
Но если в ней душа видна,
Мысль в слове сказанном прекрасна!

Ложь во спасение любви
Всегда для истины желанна.
Добра созревший плод сорви –
И... исцелишь любую рану...

 

 

Выбор

 

                        «Бросаю вверх судьбы двугривенный…»
                                                    Евгений Смагин

Бросаю вверх судьбы двугривенный,
С надеждой тайною ловлю:
«Приди орлом, давно невиданным,
Вновь решку я не потерплю!»


И долго так стою с монетою,
Зажатой в потном кулаке:
Судьба в руках… Судьба ответила,
Но… вновь надежда в узелке:


Нет сил раскрыть ладонь… Но хочется…
А! будь что будет! Выбор – мой! –
Смотри, монетная пророчица,
На жизнь с дырявою сумой!

 

 

Утопленник

 

Байкал Вампилова глубок
И даже, может быть, бездонен,
И точно так же одинок,
И точно так же обездолен.

По рельсам катится страна.
Печаль стучит по черным шпалам.
На дне Байкала тишина
Холодным светится пожаром.

И выплеск чувств! И нежный вал!
И шквал упругий баргузина!
Луну и солнце расплескал
Новоутопленный мужчина…

 

 

Сергею Есенину

 

Давно живу с несносной болью
на пепелище жалких дней –
и удручён пассивой ролью
судьбы безжалостной моей.

Не нахожу на сердце места
своим желаньям и мечтам,
ведь в нём – разгул, а не фиеста! –
переживать его устал...

Свет не померк, но осень плачет.
И думы тлеют в тишине,
и ничего уже не значит,
что назначалось в жизни мне.

 

 

О свободе

 

                                  «К чему невольнику мечтания свободы?»
                                                                             Е. Баратынский

Рабы мечтают о свободе,
И при замахе палача
Они заискивают вроде,
Но и бунтуют сгоряча.

А мне она к чему, свобода?
Ведь я не раб! …ах, эта цепь?..
Она – как скверная погода,
и для гурмана – чёрствый хлеб…

А для души – тюрьмы не сыщешь
Мрачнее собственной души!
Единственный источник пищи
Есть дух… – есть он? – и не греши.

 

 

На смерть Муаммара Каддафи

 

Со всей своей НАТОвской дурью
гонялись в пустыне за ним,
и кровью, как чёрной глазурью,
глаза заливали живым –

живым ещё! – внукам и детям
несчастных ливийских семей...
Ну где милосердье на свете?
Нет в НАТО, быть может, детей,

а есть мародёры и бомбы,
и стаи крылатых ракет:
- Загоним весь мир в катакомбы!
Свободу не НАТОвцам? – Нет!

 

 

Новый Диоген

 

Сегодня – чудо из чудес –
лицо в толпе мелькнуло!
Меня как ветром сдуло:
я бросился наперерез

и думал – отыскать смогу.
Но мало было толку:
посеял, как иголку,
в большом людском стогу...

Искал под солнцем, под луной,
и при свече во мраке
блуждая, в липком страхе,
сравнив тот стог со всей страной.

 

 

Горбун

 

                                                   Из В.Гёте

Пришёл он к людям в трудный час:
они уже терялись,
не зная, как им быть сейчас:
беда с бедой срастались...

Пришёл горбун, сказал: "Летим!
Вперёд, за лучшей долей!"

Народ замялся: "Не хотим
играть утиной роли. -
Охотник выстрелит, и - в гроб!.."

Горбун расправил крылья -
"Смотрите, он расправил горб!" -
И полетел над былью...

 

 

Вновь пылит дорога

 

                                        Не по В.Гёте

Вновь пылит дорога
и дрожат листы.
Далеко до Бога
и не рядом ты.

Снова извороты
розовой мечты,
новые заботы
в царстве суеты.

Сколько будет длиться
безрассудный век?
Не остановиться,
не продолжить бег...

 

 

Ника

 

                                     Не по А.Блоку и не для Е.Евтушенко

Голос Ники Турбиной
слышу и – мороз по коже:
васильковый и стальной –
совместимо ли, о Боже!

Не ребёнок, а пророк.
Не девчонка, а ведунья.
Для чего ты ей помог
стать беспомощной колдуньей?

Слышу голос и – мороз,
и – пустыня ледяная:
"в белом венчике из роз"
АпостОлица чудная...

 

 

Чёрно-белое кино

 

В чёрно-белом кино
спрятал радугу он,
сотворивший палитру художник,
чтоб не цветом оно,
излучая фотон,
засветилось лукавым безбожьем,
а в душе, глубоко,
в первоатомах дум
чувства вспыхнули новой вселенной!
Пережить нелегко
кинокамеры шум
с исцарапанной ленты нетленной...

 

 

Страшное междусловье

 

                              Слова – ведь это груз в пути...
                                                                 Рюрик Ивнев

Нет, груз тяжёлый не в словах.
Невыносимо – междусловье.
Не соль, не сахар – на губах
молчанье, пахнущее кровью.

Вот слово произнесено
безжалостно секущей плетью.
Но что – оно? Но что оно
в сравненье с глыбой междометья?

И что за ним – в пустой строке,
меж букв, и далее – за точкой?
Осталось ли на языке
словцо несказанной заточкой?..

 

 

И ты поэт?..

 

                                              К...

Внедорожник в гараже
никелем искрится.
Яйценосный Фаберже
под стеклом пылится.

Книг – не меряно. – Стоят
над ковёрным ворсом
и тщеславье золотят
с пафосом и форсом.

Это – мелкие штрихи
крупного портрета
на безликие стихи
нашего поэта...

 

 

Россия-мать

 

                             "Мучительно-бесформенное чувство -
                             безмерное и смутное: Россия..."
                                                                     М.Волошин

"Со дна души вздувалось, нагрубало
Мучительное чувство океана..." –
И на бинтах кроваво проступало
Предчувствие тумана и обмана.

От свежей раны шёл горячий пар.
А из глубин горячего рассола
Шли пузыри идейного раскола
И скрип визжащий магаданских нар.

Россия-мать! Соедини сынов!
Прибой в душе не от морских просторов.
Побольше верных дел, поменьше глупых слов.
Мы тонем в океане разговоров...

 

 

Молитвы бизнесмена

 

                             "Ещё молитву повторяют губы,
                             А ум уже считает барыши..."
                                                        Георгий Иванов, 1916 г.

Дышу, заботясь не о лёгких
и не о ритмах в сердце, и
не о волнениях далёких
и униженьях Греции, –

дышу, молитву сотворяя,
и на иконы не гляжу,
самозабвенно повторяя:
- Я только с прибылью дружу! –

и одного хочу от Бога:
чтоб Он со мною в деле был.
Я буду денег делать много,
Он – ткать полОтнище судьбы...

 

 

Не отрешённость, а причастность…

 

                                                      Вере Якименко

Не отрешённость, а причастность,
Не фанатизм, но блеск в глазах.
И одиночества опасность
С огромной ношей на плечах.

Всё это женская природа.
Славянский дух и глубина.
В любой сезон любого года –
Всегда заря в тебе видна:

Душа рассветными лучами
Для ближних освещает путь.
О, Вера, солнышком над нами
Родным, красивым, милым – будь...

 

 

Улыбка Гагарина

 

Сказал: - Поехали со мной!.. -
и людям всей страны
возможность дал на шар земной
взглянуть со стороны.

А вслед за нами синий шар
увидели и там,
где наша русская душа
в космических мечтах

собравшихся вокруг Тельца
в базарной тесноте...
Улыбкой с русского лица
там солнце в пустоте.

 

 

Искренняя сердечность

 

                   "Поэт
                          настоящий
                                        вздувает
                                                    заранее
                   из искры
                                неясной -
                                          ясное знание..."
                                                        Владимир Маяковский

Откуда же искры? – А вырвались из
горячего сердца стучащего
за думами вечными в синюю высь
подобием солнца палящего!

Потом,  опалённые, падают вниз,
сгорают живые  желания...
Но не  угасает поэта каприз –
из искры – огонь понимания.

Потопами землю мою не зальёт,
не выгорят веси пожарами –
горячее сердце планету спасёт
своими живыми ударами...

 

 

Любителю грошовой жизни

 

                          «…Не для гроша,
                          а для души нам жизнь земная…»
                                                   И. Северянин

Хоть за душою ни гроша,
Но бурно жить душа стремится –
И, вены жаждой тормоша,
Торопится дождём пролиться!

Да, деньги ты не признаёшь.
И мир весь – твой! – его так много! –
И с наслажденьем в дождь идёшь
Вдоль ручейка-ключа земного.

Но… заведётся звонкий грош
На дне отвисшего кармана –
И ты о прибыли поёшь
В краю обманного тумана…

 

 

Вишнёвый сад

 

                                         Почти по А. Чехову


Снова продают вишнёвый сад!
Снова рубят старые деревья
И о недотёпах говорят
Как о простоте и о «деревне».

Вишни осыпаются… Горят
Дни, но не вишнёвыми глазами.
Люди продают вишнёвый сад,
Звёздными прощаются ночами.

Может, мне вишнёвый сад купить?
Может, мне покажется, что надо
Не деревья в щепки изрубить, – 
Посидеть в тени родного сада...

 

 

Ошо

 

Парадоксальность с тёмным смыслом –
Вот вся натура сей души! –
Вознёс единым коромыслом
Добро и зло! – Хоть согреши! –

Так остроумно беспощаден
И нежен так же, как жесток.
Высокомерен и площаден!

Но самый главный твой порок
В любви к себе. К себе – и только!
Орудуя игрой ума,
Ты всех ума лишил настолько,
Что мир остался без ума…

 

 

Бессмысленная радость?..

 

                                                             Евгению Шварцу

"Бессмысленная радость бытия!" –
Ты светлой гениальности начало.
Ты сказочник – и сказочность твоя
в реальности меня околдовала.

Она меня с восторгом привела
к весёлой и невымышленной грусти.
"Убью дракона!" – на руки взяла
мой светлый мир, найдя его в капусте...

И сам уже я сказочный герой!
Смеюсь и верю, верю и печалюсь...
И пусть из сказки выхожу порой,
но всякий раз охотно возвращаюсь.

 

 

Не по Ф.Тютчеву

 

Умом Россию не понять
лишь только потому,
что есть проблема у меня:
живу не по уму.

Ведь что для Родины аршин,
когда на много вёрст
колонны сбившихся машин
обходит ветхий воз?!

Нет меры мысли для Руси!
Единственный масштаб
в молитве: "Господи, спаси
и отведи ухаб!.."

 

 

Умом Россию не понять…

 

                              "Умом Россию не понять..."
.                                                            Ф.Тютчев

Как бы ты не зажмурился, видно:
Олигарх – несомненный злодей.
Быть в России богатым – постыдно
И преступно, по мненью людей.

Бедным быть – не порок, а несчастье,
От которого Бог не спасёт,
Но проявит, быть может, участье
И всегда оправданье найдёт.

А богатому – нет оправданья!
Преисподняя – кара ему.
Бунт в России всегда в назиданье
Изощрённому в злате уму...

 

 

Новая Голгофа

 

От ощущенья катастрофы
вновь не отделаться никак,
а склоны древние Голгофы
опять окутывает мрак –

и вновь туда идут отряды
послушных воинов... Беда
вновь затаилась где-то рядом,
жестокость всюду, как тогда...

Опять ведут навстречу жизни
того, кто вечно жив уже,
и все мучения отчизны –
как на столбе – в моей душе...

 

 

«Москва! Как много в этом звуке…»

 

"Москва! Как много в этом звуке"
от обольстительных времён,
когда искусства и науки
приумножал державный трон.

Теперь – иное... Звуки битвы
за жизнь свою несёт земля,
и голос рыночной молитвы
ей вторит эхом из Кремля.

Искусства мрут, науки чахнут,
но звуки праздничных фанфар
гремят! – и деньги кровью пахнут,
и Русь сама уже – товар...

 

 

Червоточина

 

                                      Почти по Г.Державину

Я человек – и жук навозный,
но не священный скарабей,
а просто хлопец несерьёзный
в делах таких, что хоть убей:

качу я шарик по дороге
прогресса, может быть, в кювет;
качу, не думая о Боге –
не для меня Его завет!

Я раб и червь, но – царь природы!
Меня к себе влечёт любовь,
а потому – и дни и годы
катить мне шарик вновь и вновь...

 

 

К Пушкину

 

1.
Страдалец ласковой России,
Жестокой родины своей,
Не избирался ты мессией
Для прозябающих людей,
Но век безумный и суровый
Тебя безжалостно казнил…

А ты по звёздности ковровой
Уже в грядущее входил. –

Тебя несли как жаркий факел…
Огнём незрячих опалив,
Твой дух дождём осенним плакал,
Прозревших к жизни отмолив…

2.
Поэзия России бронзовеет
И высится в российских городах,
Но кто из нас о том не сожалеет,
Что в наших озабоченных сердцах
Всё менее поэзии, всё глуше
Поэзия у нас на языке…

От прозы изболелись наши души,
А лирика – в прекрасном далеке….

Как хочется мне снова с книжной полки
К моменту и ко времени достать
Онегина, – не в глянцевой обновке,
А в сером переплёте, – и читать…

 

 

Прочёл у Пушкина

 

Нельзя писать серьёзные стихи:
Поэзия должна быть глуповатой.
Глядите, как из милой чепухи
Выводит Муза образ плутоватый!

И всё уже, казалось бы, в нём есть:
Приличны содержание и форма;
И мысль и слово гибкие, как жесть;
Соблюдены и правила, и нормы...

Но, всё-таки, ещё чего-то нет,
Чего-то незаметного такого...
Решительности встать под пистолет! -
Нет страсти и кипения живого.

 

 

У могилы Анны Керн

 

Что может быть парадоксальней?
Могила. Камень гробовой.
И образ юности печальной
Под слоем пыли вековой…

Я помню чудное мгновенье…
Но где же это чудо? Где?
Лишь ветра вздох – и дуновенье,
И взлёт к мерцающей звезде, –

И это всё… Проходят годы,
И век за вечностью бежит;
И сердце трепетно дрожит
От неизбежной несвободы…

 

 

Клетка

 

                           "На волю птичку выпускаю
                            На светлом празднике весны".
                                                              А.С.Пушкин

На волю птичку выпуская,
я думал, грусти не тая:
свободу пленом предваряет
надежда резвая моя,

и стоит мне её, как птичку,
из клетки выпустить, – она
теряет тут же и привычку
мечтами жить, – она вольна! –

Нет человеческой свободы
без ощущения тюрьмы!
Освобождаясь от колоды,
теряем и надежды мы...

 

 

Данте

 

                        Священник уронил ребёнка в купель,
                        но стоявший рядом Данте Алигьери
                        разбил её (святотатство в храме!) и спас ребёнка.



Разбить купель! Спасти мальчишку!
И книгу жизни написать
о преисподней... Это – слишком,
но как о вечном рассказать
в коловращении событий
в кругах земного бытия?

Никто не сделает открытий,
ничем не проявив себя.

Никто не сможет стать пророком
и настоящим мудрецом,
не ведая сердечным оком
того, что создано Творцом...

 

 

Пропахшие порохом…

 

 

Земля, в печальной тишине
Заботливо немая,
Тепло вздыхает о войне
В гвоздичной неге мая…

 

 

 

 

Фронтовик

 

Бренчат медали на груди,
играют солнечно лучами...
- Присядь, отец, не проходи,
поговори о жизни с нами:

сегодня будто новый фронт,
- ишь, олигархи обложили! –
слышь, звон монет со всех сторон,
вишь, люд простой со свету сжили...

Не улыбнулся фронтовик.
Задумался... О дне Победы?
Он в бой идти давно отвык,
ужель придётся? – душат беды...

 

 

Ветеран

 

Блестят на солнце ордена
И редкие слезинки…
Победу празднует страна.
Седины как пушинки.

Цветущий май. Мемориал.
На солнечные плиты
Пришёл, по имени назвал
Товарищей убитых…

Земля, в печальной тишине
Заботливо немая,
Тепло вздыхает о войне
В гвоздичной неге мая…

 

 

Тишина на поле боя

 

Ничего страшнее тишины
нет в полях законченных сражений:
призрак смерти с комплексом вины
падает пред жизнью на колени
и молитвы шепчет... Губы сжав,
в комья кулаками упираясь,
тишину не держит, – и, упав,
плачет скорбно, в слабости не каясь...

Эта канонада тишины
в сердце на пустынном поле боя –
эхо человеческой вины
всех за всех... Да и за нас с тобою.

 

 

Поисковики

 

                     Неравнодушным ребятам Бердского клуба "Поиск"
                     и их бессменному руководителю Сергею Звереву посвящается

Не последний солдат захоронен,
а могилам не видно конца.
Не в атаке и не в обороне
чернозёмные слепки с лица...

Осторожное жало лопаты
замирает над грудой костей.
У родителей ваших, ребята,
слёзы будут от ваших вестей.

Помолчу – и немного поплачу,
а потом сам с собой соберусь –
и душевные силы растрачу
на любовь под названием Русь.

 

 

Майору Солнце

 

Спасибо, армия страны,
За солнечность и звёздность,
За то, что есть ещё сыны
Там, где беда и слёзность
На рынке алчного жулья
Царят, опустошая
Наш дом...

 

                       О, русская земля! -
Мужайся, дорогая.
Не сбит пока ещё прицел
Коварством супостата.
Спасибо, русский офицер,
За русского солдата.

 

 

Солнечный ветер

 

 

Если сила небесной погоды
В невесомости вашей мечты,
Вы достигнете звёздной свободы
Видеть землю свою с высоты.

 

 

 

 

 

Рассвет

 

Небо чмокнула в щёчку заря –
и оно, засмущавшись, зарделось
и, смущением нежным горя,
на цветущий рассвет загляделось.

Выходя в предрассветную рань,
небо сбросило звёздный халатик –
обнажённое, милое... Глянь,
сколько неги и солнечной стати!

Всей душой принимаю рассвет!
С новым днём синеву поздравляя,
"Неба не было лучше, – и нет", –
глядя в небо, я вам заявляю.

 

 

В жаркий день

 

Рассвет угрожает коварным загаром,
и никнут луга под серпами лучей.
Иду, восторгаясь зелёным пожаром,
а день разгорается всё горячей.

В полнеба раскинулись белые струги
зовущих к себе кучевых облаков.
Вдруг – ветер! – срываясь, шумит от натуги,
сдувая с цветущих красот мотыльков,

и солнце от синей грозы защищая,
пытается выдуть просвет в небесах!
Но я – улыбаюсь, и, тучам прощая,
от молний сверкнувших не прячу глаза...

 

 

Вечером

 

Сорву закат созревшей вишенкой,
губами тёплыми сожму –
и брызнет дождь, желаньем движимый,
из облаков с небес – во тьму...

И вздрогнут клёны в палисаднике,
лица коснётся ветерок.
Бывают же часы отрадными,
когда они приходят в срок! –

И все мгновения вечерние
становятся понятней слов,
в молчании одно значение:
любовь.

 

 

Езда

 

За паровозом прошлых дней
клубится дым воспоминаний...
Дорога видится длинней,
чем шлейф извечных ожиданий...

...Вот я стремительно лечу
с надеждой в новые картины
и – вновь отчаяньем плачу
за серость будничной рутины;

и вновь надеюсь: подо мной
не рельсы, шпалы и вагоны,
а крутобокий шар земной
в дыму от солнечной короны!

 

 

В ожидании света

 

Я ждал в раздумчивой печали,
когда звезды последний луч
запишет в утренней скрижали
завет зари для тёмных туч...

Я ждал – космические дали
отпустят солнце в новый день.
Со мною вместе солнца ждали
и те, кто ненавидит тень.

Я знаю – в сумрачной печали
сгорает солнце, как беда.
Я знаю – приближает дали
лишь путеводная звезда...

 

 

Выбор

 

Если вы для себя изберёте
Это небо и эту лазурь,
Для мечты, окрылённой в полёте,
Не иссякнет энергия бурь!

Этот воздух! – Открытое счастье! –
Высота и циклонов гурьба!
Для мечты не преграда ненастье,
Если к небу возносит судьба...

Если сила небесной погоды
В невесомости вашей мечты,
Вы достигнете звёздной свободы
Видеть землю свою с высоты.

 

 

И снова в луже!..

 

И вновь дождливая погода!
Гроза! – и ливень, как в потоп.
И вновь избыток кислорода,
И сердце просится в галоп.

Бегу по лужам, не спасаясь
От струй июльского дождя,
И щедрой влагой наслаждаюсь
Как пересохшая земля...

Бегу – и падаю. Смеётся,
Из окон глядючи, народ,
Как вольной птицей сердце бьётся,
Но – в луже мутной, и – плывёт...

 

 

Коршун

 

...Ангельской крылатости надежда
выросла на сердце у меня
рядышком с мечтою безмятежной,
солнечного требует огня.

И взлетела радостно и мощно
в неба голубую чистоту
в час, для этой жизни неурочный,
духом ощущая пустоту...

Всё случилось буднично и быстро:
коршуном стремительным судьба
вскинулась – и... солнечные искры
с перьями посыпались, рябя.

 

 

Весной

 

Тепло и свет молчание нарушат,
и солнца луч напомнит о весне:
метельные мотивы станут глуше,
вольготней на мгновенье станет мне.

Но я сдержу сердечные порывы,
не дам желаньям выйти на простор.
Присяду в тень под ветви старой ивы
и сам с собой закончу разговор.

- Тепло и свет нарушили молчанье
длиннющей и завьюженной зимы, -
что из того? - глаза глядят с печалью,
не вышли чувства из холодной тьмы...

 

 

Розы у зеркала

 

Это грустно – букет на столе, –
и печально – увядшие розы.
Отраженьем в зеркальном стекле
уходящие чувства и грёзы...

Не в осадок ли той красоты,
что когда-то к себе привлекала,
опадают на скатерть цветы,
насладившись цветеньем немало?..

Увядают в уюте, в тепле
в зазеркалье ушедшие грёзы.
Это грустно – букет на столе, –
и нелепо – засохшие розы...

 

 

Пружины кончился завод

 

Пружины кончился завод –
и время длиться перестало,
и в пульсе больше нет хлопот
о том, что пульсу быть мешало.

И прах развеян... А Земля
колышет осью на орбите
и, ветром солнечным пыля,
мерцает Млечный путь событий...

Как будто не было пружин
в моём живом и страстном сердце!
Пылинкою душа кружит,
неся к звезде земные герцы...

 

 

Карандаш

 

                    На экспозицию карандашных рисунков

 

Огонь божественной форсунки
заставил грифель посветлеть? -
На карандашные рисунки
смотреть хочу я и смотреть:

всё в них настолько настояще,
волшебно, сказочно всё так,
но с болью искренней кричаще,
что сердце скомкано в листах...

Цвет – чем серее, тем живее!
Всё в жизни нашей так и есть.
Уйти бы надо поскорее,
но... рядом хочется присесть.

 

 

Удивление

 

Удивленье – способность от Бога.
Изумиться, глаза распахнув,
И порывы не сдерживать строго,
От смущения спину пригнув, –

Но в душе замирать от восторга,
Наслаждаясь увиденным, и,
Любопытство спасая от морга,
Задыхаться от новой любви!

Удивление, это – земное,
Оживлённое силой небес.
Не могу я измыслить иное
Объяснение тайн и чудес…

 

 

Родник

 

В один прекрасный день случилось...
В несносной проседи висков
Живая жилка вдруг забилась,
Как чудо-ключ среди песков!

И кровь вскипела так ретиво,
Затишье в бурю превратив,
Что злую силу негатива
Перевернула в позитив!

И в ослеплении великом
От солнечно-горячих чувств
Я снова в мире многоликом
За тенью собственною мчусь...

 

 

Орган

 

Цунами в музыке – орган.
Сплотившись, трубы духовые
вздымают в чувствах океан,
бегут иллюзии живые.

Остатки воли соберу
и над прибоем распластаюсь:
крылатый путь от зла к добру
пройти с надеждой попытаюсь.

...Наступит в храме тишина.
Умолкнут гордые аккорды –
и человечности волна
нахлынет вдруг на берег твёрдый...

 

 

Между небом и землёй

 

От заоблачной мечты
до земной надежды
в атмосфере пустоты
ощущенье бездны...

Но свободная душа
не сложила крылья
и, над бездною кружа,
не смирилась с былью, –

ведь живая! – и летит
выше, выше, выше...
Выше горя и обид,
к небесам поближе.

 

 

Майским утром

 

С последним криком петуха
Я окончательно проснулся.
Смотрю в окошко: чепуха! –
Февраль как будто бы вернулся!

Метелью белою метёт,
Кусты сирени заметая!
Мороз! – Черёмуха цветёт! –
Заря в полнеба золотая!

И на душе – цветы, цветы
В круженье пляшущем метели,
И – солнышко, и рядом – ты… –
Весь день бы так глаза глядели…

 

 

Такое время

 

Солнце – разодетая купчиха! –
в золото принаряжает рожь.
И – дымится пчёлами гречиха –
покусают! – ты её не трожь.

Небо дышит спелой синевою,
ветер нагоняет урожай.
Август улетает стрекозою –
осень перезрелую встречай! –

Скоро в наше солнечное царство
лето бабье сонно приведёт
зимушку – метельное мытарство –
и до марта мумией замрёт...

 

 

Волшебник

 

Коснусь былинки – оживает,
полузасохшая, – цветёт!

А злобный гений вырывает
её из почвы, треплет, рвёт;
мертвящий зной былинку сушит,
ломает, веет семена...

Но я коснусь – и кто нарушит,
кто вспять направит времена? –

Ведь всё волшебное – живое,
ведь всё живое – волшебство!
Ведь мы всегда с былинкой двое,
живой природы естество...

 

 

Выход в море

 

Это крикнула чайка прощально,
это берег ушёл за кормой.
Я себе улыбнулся печально:
всё исчезло... куда, боже мой?..

Впереди – только волны и ветер.
Океанская вольная зыбь –
и пути на все стороны света,
и пучин беспросветная глыбь.

Паруса наполняются песней...
Ощущается сердцем штурвал.
Есть ли что-нибудь бури чудесней? –
берегись, мой несчитанный вал!

 

 

Упрёк

 

Подо льдом отношений полярных
раскалённые бьются сердца.
И на уровне молекулярном
в пульсе слышу упрёки Творца:

- Так – не надо. В своих отношеньях
вам нужны только свет и тепло,
чтоб эпохою оледененья
отчуждение к вам не пришло

от безумно холодной планеты
и космической стужи веков...
Улыбнитесь! – и лучики света
вновь согреют на сердце любовь.

 

 

Осеннее

 

Постепенно желтеет
отражаемый свет;
И надежда немеет
от простуды и бед...

Словно старое лето
суковатой клюкой
разбивает рассветы
над стеклянной рекой.

Разве сердце сумеет
зимний свет обогреть? -
Как жестоко светлеет
поднебесная твердь!..

 

 

Солнечная болезнь

 

Это дёшево, даже бесплатно –
эти взрывы на солнце и пятна,
что веснушками вспыхнут на нём!

Света, всё-таки, сколько угодно
льётся к нам совершенно свободно
даже облачным, пасмурным днём!

Но за солнечный ветер – платите,
если жить на планете хотите,
по орбите катящейся вдаль.

За угрозу болезней и смерти
нелегко расплатиться, поверьте.
Не бесплатно здоровье. – А жаль.

 

 

 

Страстей змеиные извивы…

 

 

Вот и нет родного дома,
словно не было... Стоит,
плачет ангел незнакомый,
дождь осенний моросит...

 

 

 

 

 

Яд

 

О, сладость нежных потрясений
в противовес людской молве!
О, горечь долгих рассуждений
с холодным сердцем во главе!

О, грань приличия! О, нравов
неуловимая канва!
О, безрассудство страсти! Право,
греху покорна голова...

Мой дух желанию подвластен
постичь причину бытия,
но элексиром сильной страсти
отравлена душа моя.

 

 

Энциклика

 

Чем больше денег – меньше духа.
И тем весомей капитал,
чем унизительней разруха
и чем блистательней металл:
металл страстей, металл желаний,
металл стяжания от мзды...


Чем больше золота в кармане,
тем свет слабее от звезды,
тебя к прозрению ведущей
и созидающей твой слух.


Забудь о благе райских кущей,
в металле прозябавший дух!

 

 

Сатана

 

Что сатана? – всего лишь исполнитель
божественного замысла: он царь,
пастух, толпы руководитель,
держащий в страхе всяческую тварь.

Он, сатана, властитель кабинетов.
В аду, в раю – блюститель, часовой.
Источник и пророчеств, и советов,
дамоклов меч судьбы над головой...

Не он ли принуждает верить в бога?
Куда ещё заблудшему идти? –
Осенена невежеством дорога:
ни влево и ни вправо не сойти...

 

 

О верлибре

 

Любовь верлибрами пишу.
Они всего надёжней,
когда о том сказать спешу,
что времени безбожней;

когда нет смысла рифмовать
и петь, от счастья плача;
и другом – Бога называть,
о Дьяволе судача...

Верлибр – башенный размер.
Он пламенно неистов
там, где святоша – Люцифер,
и где сам Бог расхристан!

 

 

Кровавое перо

 

Пишу – и кровь сочится густо

в новорождённые стихи,

сгорают плазменные чувства, –

 

и дым словесной чепухи

чадяще вьётся над бумагой,

ни глаз, ни слуха не щадя!

 

С неописуемой отвагой

по шляпку вбитого гвоздя

перо несёт свой шлейф кровавый.

 

От занесённого пера

и раны в сердце... Боже правый,

перо острее топора!

 

 

Обиженный

 

Обиду нестерпимую
стихами изложил –
и пламя негасимое
в геенне заслужил.

Насупился обиженно
на грязные слова –
и мучаюсь униженно...

Судьба моя права:
всё сказано заслуженно. –

Общаясь с подлецом,
я сам сплетаю кружево
его обидных слов.

 

 

Родник

 

В один прекрасный день случилось...
В несносной проседи висков
живая жилка вдруг забилась,
как первый ключ в краю песков!

Кровь забурлила так ретиво,
затишье в бурю превратив,
что злую силу негатива
перевернула в позитив!

И в ослеплении великом,
и в круговерти утлых чувств
я снова в мире многоликом
за тенью собственною мчусь...

 

 

Жалкая участь

 

У земного пепелища
ангел белый... Страшный вид...
Не сгорит его жилище,
как моё в грехе горит! –

От участия чернея,
вьётся ангел, словно дым.
Тучи в небе, багровея,
опускаются над ним. –

Вот и нет родного дома,
словно не было... Стоит,
плачет ангел незнакомый,
дождь осенний моросит...

 

 

В тополином пухе

 

Облака тополиного пуха
над крапивными зарослями.
Тишина... ни малейшего звука...
Ты подушку свою обними

и уткнись, в пуховУю, поглубже,
и слезами её омочи...
Разве было когда-нибудь хуже? -
Только ты в белый пух не кричи,

не рыдай от бессильной печали
и не плачь от горючей тоски...
Белым пухом укутаны дали,
но сегодня они так близки!..

 

 

В страстном порыве

 

Раскрой крылатые объятья,
навстречу пламени лети! –
и вспыхнут пусть остатки платья! –
и я шепну тебе: – Прости...

Прости за то, что не поспешно
все одеяния срывал,
и недостаточно безгрешно
и обнимал, и целовал;

прости за то, что поддавалась
неловкой пылкости моей,
и неприступной оставалась
всего лишь миг... прости скорей!

 

 

В порыве

 

Весна прибоем накатила
высоких чувств вспенённый вал,
но не любовь предвосхитила,
а ураганной страсти шквал!

Весь быт мой мигом разметало!
Причинность связей разорвав,
она порывами трепала
событий ход, в клубок собрав.

Но успокоилась природа.
Защёлкал мирно соловей –
и сердца пряная свобода
болотом стала для страстей...

 

 

Простой выбор

 

Между Ангелом и Бесом
нахожусь я в этот миг,
наблюдая с интересом,
кто из них ко мне приник.

То один прильнёт губами,
то другой взмахнёт крылом.
Кто же это между нами? –
Сердце словно за углом.

Я кручусь-верчусь меж ними
и – того обнять хочу,
кто сильней меня обнимет!
С тем и в пропасть полечу...

 

 

Помоги!

 

Какая горькая пилюля –
случайный, дерзкий поцелуй!
В нём жаркий взгляд шальною пулей
отрикошетил, хоть ревнуй!

Послушай, как с восторгом бьётся
нагое сердце от страстей! –
Любовь есть варево эмоций
для неразборчивых людей?

Так помоги же разобраться!
Нельзя ль по полкам разложить
умение во всех влюбляться
и неумение дружить?..

 

 

Кредо

 

Из тонкой материи чувства
я грубую плоть не леплю,
но всю виртуальность искусства
со страстностью плотской люблю.

До дрожи бессильной в коленях,
до бешеной бури в крови
я чувства прекрасного пленник
и раб неизменной любви.

Пусть плоть наподобье колоды.
Не вечен такой приговор:
мне рабское чувство свободы
на крыльях приносит простор...

 

 

Больно

 

Слёзы мёрзнут во взгляде.
Сердце стынет. В крови
страсти словно в осаде
от несчастной любви.

Тёплых слов не находит
помертвевший язык,
и в немом хороводе
ходит стон, водит вскрик.

Я усилием воли
поднимаю глаза:
почернели от боли
надо мной небеса.

 

 

Ошибка природы

 

Влюблённому нельзя перечить.
Пусть ошибается! – всегда,
любые страсти время лечит.


Влюблённость – это ли беда? –
Беда – отсутствие ошибок;
спокойствие и штиль, – вот фальшь!
Невозмутимости улыбок
не выдержит ни раб, ни царь...

Я вновь пленён! – Я весь – ошибка
природы радостной моей!
Жить, не влюбляясь, это пытка
и пню, что камня чуть живей...

 

 

Атака

 

Какая страстная атака! –
летит зубастая стрела! –
вслед за собакою собака
бегут по улице села.
Догнав, хвостом одна виляет,
на всякий случай скаля пасть...
Теперь она не понимает,
зачем хотелось ей напасть
на ту, что так её боялась,
несясь во всю собачью прыть.
Кипит инстинкт, а в сердце – жалость,
на лапах – когти: землю рыть.

 

 

Живые в неживом


У человеческих страданий
нечеловеческая суть.
Живые ищут новых знаний –
как будто знания спасут! –

а неживое равнодушно
течёт вокруг само собой,
то их желаниям послушно,
то учиняет им разбой.

А люди мучают друг друга,
Придумав волю божества,
желая вырваться из круга
простых законов естества.

 

 

Прощение

 

Ты не подвёл меня, ты – предал.
И вот что я в себе постиг,
великодушие изведав:
не знаю, кто тебя простит,

но я, конечно, не прощаю.
Нет у меня на это прав.
Тебе же просто сообщаю:
живу я, ненависть поправ,

а потому и отвечаю
лишь перед совестью своей.
И даже стал чуть-чуть добрей,
тебя от зла не отличая.

 

 

В чём сила наша?..

 

Не в медных грошиках богатство,
Как не в заре рассветной новь.
И не в толпе мятежной братство,
Не в слитках золота любовь.

Не в книгах – истины основа,
Как не в озёрах океан.
Не в обещаньях сила слова,
Не в страсти искренней обман. –

О нет! – так в чём же? – в нашей вере
В добро – как лодка и весло.
И нет значительней потери.
Всё остальное в мире – зло.

 

 

Я не болею за наших!..

 

Я не болею за наших.
Я совершенно здоров.
Дух мой соперникам страшен,
а не мой бешеный рёв.

Я молчалив и спокоен.
Веря в спортивный успех,
я не мечусь бестолково
в стае фанатов – коллег

по идиотской болезни
в ярости дикой крушить
всё, что безумья полезней...
Бросьте, не надо смешить!

 

 

Укол

 

Бокал – шипучая игра –
и слов "приветливых" шиповник,
а в них колючка так остра,
что хоть влезай на подоконник...

Да не ершись! – Мне твой укол
не страшен, он – каприз и прихоть.
Смотри, как сервирован стол,
а ты уже глядишь на выход.

А ну, – улыбку и бокал! –
и ты моей душе угрозу
и никогда не создавал,
ко мне прижать пытаясь розу...

 

 

Диагноз

 

Твою израненную душу
лекарствами не исцелить...
Я этику врачей нарушу,
попробую елей излить:

елей надежды благородной,
высоконравственной мечты
под соусом любви свободной
и гармоничной красоты.

Старался я! – Но всё напрасно.
Там нужен беспощадный нож,
где метастазы от опасной
болезни под названьем ложь...

 

 

Притворюсь

 

Почему синим взглядом суровым
Вы расправились с шуткой моей?
Я обидел Вас ласковым словом?
Оскорбил Вас любовью своей?

Никогда, может быть, не откроюсь,
о любви ни за что не скажу -
и от взгляда жестокого скроюсь,
гнев Ваш праведный не разбужу...

Будет грустно, но стану смеяться,
чтобы скрыть от Вас чувства свои,
притворюсь, что могу притворяться,
что и знать не хочу о любви.

 

 

Неправота дождей

 

И снова ты была права,
И снова я сказать невправе,
что – к солнцу тянется трава,
купаясь в ливневой потраве.

Я вновь прислушаюсь к тебе,
Но я всё так же не уверен,
Что летний дождь – моей судьбе,
А я – твоей судьбе доверен.

И снова тучи разошлись.
Лучи высушивают травы.
Но мы любовью не зажглись
Лишь потому, что оба правы...

 

 

Танец Тани

 

Движения плавные, гибкость –
и грация как у змеи –
в них нет ни малейшей ошибки;
уверенность в силы свои.

Струит искромётное тело!
И с каждым аккордом светлей
глаза вдохновенно блестели
азартным сверканьем свечей –

подобием протуберанцев!
Здесь нет и намёка игры:
в движеньях волшебного танца
страстей неземные миры...

 

 

 

Упало яблоко

 

Стрелой запущенная осень
Попала в яблочко! – Оно
Последний раз метнулось в просинь
Меж веток и… пошло на дно…

Кольнула в бок стерня сухая.
И под опавшею листвой
Лежало яблоко, вздыхая:
«О, Боже, где садовник Твой?»

Но… ни садовника, ни змея,
Ни Евы не было в саду.
Под первым инеем немея,
Лежало яблоко в… аду.

 

 

Молитва

 

Спасибо, добрый человек,

За светлую молитву…

Гляжу сквозь прорезь между век

Подобьем острой бритвы,

 

Но – понимаю: мне сейчас

Желают благодати…

Гляжу в глубины ясных глаз

И – понимаю: кстати

 

Молитва сердцу и душе,

Уставших в скорбной боли…

И сам творить готов уже

Молитву доброй воли.

 

 

Спасём и сохраним!

 

Я не прошу: - Спаси и сохрани. -
Спасенье душ - самих людей забота.
Но об одном молю: - Не прокляни,
когда проклясть без удержу охота...

Построю храм из глины, кирпича,
угодливо покрою позолотой;
затеплится греховности свеча,
как дьявольское пламя над болотом...

Страстями и желаньями гоним,
веду я родословную от Лота?
Подумать бы: "Спасём и сохраним!"
Признаться бы: - Моя о том забота.

 

 

 

Я славлю ночь…

 

 

Небеса сквозь застывшие слёзы
не мигая глядят на меня,
а дыхание ветра ночного
обжигает черёмуху! – И
не зима возвращается снова,
а метельные чувства мои...

 

 

 

 

 

 

Вечером

 

Хороша Земля в вечернем платье:
в одеянье огненной зари
золушкой на бал к небесной знати
позвана... Земные короли
во дворцах завистливо бледнеют,
и желтеет в зависти Луна,
и Венера с Марсом цепенеют,
глядя, как вращается она!
Звёздные роняя ожерелья,
убегает скромно в темноту –
и в ночной, забытой светом келье
прячет неземную красоту...

 

 

Когда опускаются крылья…

 

Когда опускаются крылья
в предчувствии майской грозы
и росы жемчужные пылью
ложатся, – в ночные часы, –

я вяло считаю мгновенья
и свой аритмический пульс:
из жизни ушло удивленье –
и я за любовью не мчусь...

А там, в белооблачной выси,
парит в одиночестве день;
а здесь – неторопкие мысли
ложатся в тяжёлую тень.

 

 

Зачем зима?..

 

Как-будто пробкою заткнули
весь мир – такая тишина!
Леса последний раз вздохнули
и успокоились... Луна
от стужи в небе побледнела
в шатре мерцающей зимы...
Взлететь надежда захотела
под пологом холодной тьмы:
на сердце не было покоя
в обледеневшей тишине...
Зачем расстались мы зимою?
Зачем забыли о весне?..

 

 

Зимняя ночь

 

Какая ночь! – Она темней
кристаллов мориона,
иного взгляда холодней
и приглушённей стона...

А от свечения Луны
и звёздного мерцанья
как будто мы погружены
в планету без названья,

и там часами напролёт
глядим в такие выси,
где даже мысль, идя в полёт,
от чувств отстать боится...

 

 

У камина

 

В просторном зале – каменная печь
и стены деревянные под лаком.
Приятно на диванчике прилечь,
накрывшись покрывалом с алым маком;

прикрыв глаза, неспешно извлекать
из памяти скольжение событий,
но ничего от времени не ждать:
ни встреч, ни сокрушительных открытий.

Горят поленья, искрами треща,
и пламенем неровным полыхают;
и мысли, словно блики, трепеща,
набегавшись по стенам, затихают...

 

 

Ночное небо

 

Ночная тьма переполняет
мою притихшую печаль,
и звёздной россыпью мерцает
золотоносная вуаль
на млечных реках во вселенной,
на их кисельных берегах...

Луна монетой неразменной
прорехи ищет в облаках –
и падает бесшумным светом
в прозрачную ночную тьму,
и сон сияющей кометой
в сознанье льётся, как в суму...

 

 

Парк в лунную ночь

 

Мне жаль – там нет тебя со мной...
Вот колыхнулся куст –
и ветер чуткий под луной
застыл от смутных чувств...

Там наших не было следов,
а ведь могли бы быть.
Пустых скамеечных рядов
зигзаги… и столбы...

А вот влюблённые... Не мы!..
Без нас ночная тишь,
и дрожь куста, и след из тьмы…
Ты ночью дома спишь.

 

 

Заморозки

 

Утопает в черёмухе белой
зеленеющий наш городок.

День цветущий уходит несмело –
и с черёмухой нам невдомёк,
что ночной притаился морозец
на закате пахучего дня...

Небеса сквозь застывшие слёзы
не мигая глядят на меня,
а дыхание ветра ночного
обжигает черёмуху! – И
не зима возвращается снова,
а метельные чувства мои...

 

 

Прости, заря!..

 

Прости, заря, что я не встретил
тебя по утренней росе
и эхом звонким не ответил
кукушке в лесополосе.

Я спал сегодня беспробудно.
От надоедливых забот
не отмахнуться мне, хоть нудно
со лба стирать солёный пот.

Ты всех простишь, праматерь-вечность,
и снова в дар пришлёшь зарю,
чтоб наша вечная беспечность
надеждой стала поутру...

 

 

Ночные страхи

 

Всё темнее и темнее.
Поздний вечер за окном.
Всё сильнее и сильнее
бьётся сердце-метроном.

Выбегаю на крылечко
с неприкрытою свечой.
Чудеса! – не гаснет свечка,
только каплет горячо.

Я смотрю в ночную темень –
словно в зеркало смотрю!..
Не моё, как видно, время,
ночь... Увижу ли зарю?..

 

 

Неоновая девочка

 

Свет вечернего разлива
во флаконе суеты.
Заполошно-суетлива,
светишься неоном ты.

Переулки и проспекты
перекрёстками шипят.
Ты - божественная Некто
меж обыденных ребят.

Даже если вдруг погаснет
в аварийном сбое свет,
ты останешься прекрасней
всех мерцающих планет...

 

 

 

Дело к ночи

 

Неуклюж по-стариковски,
тротуарами бреду...
Что-то хочется чертовски,
но желанья, на беду,
в преисподней подсознанья
словно призраки во мгле:
нет им точного названья,
как и места на земле...
В тёмном парке тихо, грустно
и тоскливо... На душе
звёзды сон плетут искусно...
День закончился уже.

 

 

Ночью

 

После тяжёлых раздумий
ночь как усталость пришла.
Дня успокоен Везувий.


Лавою звёздная мгла
в небе пронзительно чёрном
тихо застыла... В свече
грусть, угасая, дремала
у тишины на плече
и темноту обнимала...


Тихая звёздная вечность
слабо мерцала во мгле
и, отразив бесконечность,
лунно стекала к Земле...

 

 

Элегия

 

Унылый кокон сновиденья
Распутывала тихо ночь
И нити шёлковые тенью
Скользили к звёздам – ввысь и прочь…

И в чёрном звёздном покрывале
Мерцанием на небесах
Мне сновиденья раскрывали
Твой свет, исчезнувший в глазах…

Я силился скорей проснуться, –
Не отпускала ночь! – и я
Уже боялся шевельнуться
И выскользнуть из бытия…

 

 

Я славлю ночь…

 

Я славлю ночь... И темнота

являет миру звёзды.

 

Так в безнадёжности мечта

мерцает в небе грозном

из-за напасти грозовой –

душевной непогоды, –

а в горе – луч над головой

высвечивает годы,

прославленные, может, зря,

но прожитые честно.

 

И снова юная заря

рождается над лесом!

 

 

 

 

Груз дней моих…

 

 

Тяжелы вагонетки забот
у суровой судьбы в рудниках...
Совершаю побег, что ни год,
но всегда остаюсь в дураках:
от себя убежать не могу
ни в барханы, ни в степь, ни в тайгу.

 

 

 

 

 

 

Дождь

 

Люблю всем сердцем непогоду!
Люблю свинцовость облаков,
с тупым упрямством льющих воду,
и переплески ручейков.

Непросыхающие лужи
напоминают мне века,
когда Земля не знала стужи
и даже плавилась слегка.

Люблю я эту грязь и слякоть.
Ведь знаю я, что без воды
не мог бы я слезами плакать
от радости и от беды.

 

 

Современность

 

Пылинки памяти стряхну
с одежды современности
и с облегчением вздохну
от перемены ценностей:

теперь не принято сорить
идеями былинными,
теперь – Тельца боготворить
идут с рублями длинными...

Одежда новая моя
отмыта, отутюжена.
Но – отчего ж печален я
и молчалив сконфуженно?

 

 

Блуждание

 

В зарослях чувств и эмоций
я одиноко брожу,
без руководства и лоций
выхода не нахожу –

и раздвигаю руками
однообразные дни...
Заросли эти веками
не выжигали огни.

Ночью – шагаю по звёздам,
днём – вслед за тенями мчусь.
Мир для блуждания создан,
вот на оси и верчусь...

 

 

В паутине

 

Устал до одичания... Тоска.
Брожу по ненавистным переулкам,
как леший из соседнего леска.

Меня завидев, крестится бабулька.
А я брожу, руками захватав
обшарпанные стены и заборы,
себя и всех прохожих измотав
клубком давно запутанного горя...


Как больно! – Невозможно пережить
тугого одиночества минуты,
когда вокруг глухие этажи
плетут проспектов каменные путы...

 

 

Божья коровка

 

Коровка божья, словно ангел,
Расправив крылья, с потных рук
Слетела, красным бумерангом
Над лугом замыкая круг.

А я, кошением измучен,
Один остался на земле.
Ведь я полётам не обучен. –
Копнить, да жар искать в золе...

На что ж надеяться? – На ветер,
Да на раскрытую ладонь
Того, – владеющего светом, –
В душе зажёгшего огонь?..

 

 

Майский дождь

 

Прохлада майская – и дождь
Унылый, слепо моросящий…
Когда же ты ко мне придёшь,
Момент, надежду приносящий? –

Часами слёзными гляжу
На повлажневшую природу
И о событиях сужу
Лишь по мгновеньям, льющим воду…

Когда весенняя пора
Громоподобно просветлеет?
Уносит ветер со двора
Остатки дня – и чувства тлеют…

 

 

Зимнее

 

Сегодня будущее вновь
с утра осталось в прошлом! –
воспользовалась стая снов
распахнутым окошком:

порошу вижу за окном
под красною рябиной.
И небо стало стылым дном,
а облаком – седины,

и осень спелая ушла
вслед за цветущим летом –
и нет на сердце ни тепла,
ни солнечного света...

 

 

Уже от первых дней зимы…

 

Уже от первых дней зимы

Снежинки колкие во взгляде.

 

И не подшитые пимы

Стихами тычутся в тетради,

Не зная как себя вести

В отсутствие тепла и света…

 

И льдом блестит метельный стих,

Не ведая весны и лета.

 

Но души греют не стихи

И не глаза с холодной дымкой,

А одинокие шаги

Вернувшейся из фотоснимка…

 

 

Растерянность

 

Печально мне... Гляжу в глаза –
и ничегошеньки не вижу,
лишь отдалённая гроза
дождей разбрызгивает жижу...

Не отличаю слов от слов.
К чему улыбка без улыбки?
Незащищённая любовь –
уже ошибка без ошибки!

Невозмутимая печаль.
Недорогие отношенья.
Мне жалости своей не жаль
от жертвы жертвоприношенья.

 

 

Не будь помехой

 

Стучат колёса – в трудный путь
железные вагоны катят.
мы распрощались... Не забудь!


Но, если памяти не хватит,
забудешь быстро... Хорошо.
Ведь всё равно же я уеду.


...А в прошлый раз в пути сошёл,
но возвращался не по следу, –
и потому не мог найти
для нас дороги продолженья.


Не стой преградой на пути.
Не будь помехой для движенья.

 

 

Бутон увядшего цветка

 

Бутоном редкого цветка
ты в мире солнечном явилась,
но не сумела, не раскрылась
под знойной сушью ветерка.

Бутон увял, сломался стебель,
нещадный град прибил к земле.
Погибла молодость. Во мгле
звучит о юности молебен.

Но светлых дней не возвратить,
не оживить корней подземных...
Знать, для мечтаний дерзновенных
не время этой жизни быть.

 

 

Срыв

 

Я вышел в поле... Тишина
пропахла травным ароматом.
Тут нерва лопнула струна
в очаровании проклятом:

нельзя в природу выходить
из городской толпы безумной!
Нельзя спокойствие любить
под звёздами порою лунной, –

нельзя! Нельзя не замечать,
что в паутине отношений
нельзя не биться, не кричать! –
Покой – всего лишь смерти гений...

 

 

Аквариум

 

Аквариум чувства и мысли
из принципов-стёкол моих.
Зелёные страсти закисли
на водорослях неживых –

и в синем бульоне желаний
уже не бурлят пузыри,
а в кубиках каменных зданий
горят суррогаты зари.

С усилием дрожь бробежала:
я выплеснуться захотел, –
но жидкость надёжно держала
в толпе очарованных тел...

 

 

Кривое зеркало

 

Луна – что зеркало кривое! –
Я с ужасом в неё смотрюсь
и от печали чуть не вою:
такого – я себя боюсь...

Ну, что за щёки золотые?
Что за бессмысленный оскал?
Глазницы мёртвые, пустые...
Когда таким красавцем стал? –

Да я теперь Луны древнее!
Такой же бледно-жёлтый цвет,
и становлюсь ещё бледнее,
чем ближе солнечный рассвет.

 

 

Потери

 

Теряю часто, ежедневно,
теряю много раз на дню.
Теряю глупо, – но не гневно
потери в памяти храню.

Ведь все возможные потери
к находкам новым приведут!

Судьбу потерями не меряй –
и новую воссоздадут
твои внезапные находки
и ускользающие дни.

Но лишь в ковчеге, а не в лодке
вновь обретённое храни...

 

 

Попытка суицида

 

В кипящей лаве поспокойней!
Куда приветливей вулкан!

Взлетаю я на подоконник,
чтоб смертью вычеркнуть обман
натужных наших отношений,
словесной брани и обид...

И цепь разорванных сомнений
в пустом окне уже гремит.

И шар земной в момент касанья
мне станет мягким пухом... Но
потусторонние желанья
меня назад несут в окно!

 

 

Плохо

 

Выпь со мною, болотная выпь!
Соловей, не растравливай душу.
Отыщу понадёжнее глыбь,
чтоб нырнуть, да боюсь, перетрушу.

Багровеет закат над рекой,
небеса в облаках соловеют.
Отмахнусь ли от жизни такой?
Комары на закате звереют.

Посидел, погрустил. Ухожу.
Омут жизни глубокий и страшный.
Но кому я о том расскажу?
День сегодня подлей, чем вчерашний...

 

 

Ледок и солнце

 

Снег темнеет, оседает,
исчезает в блеске луж -
и ледок на сердце тает
в зазеркалье зимних стуж.

Но хрустит пока ледочек
под ногами по утрам,
словно ставит многоточье
в повседневный тарарам;

словно тёплый день весенний
не способен обогреть...
Что ж, теплом стихотворенья
должен это Я суметь.

 

 

Терпение

 

Оцепенелое терпенье
в душе нагромоздилось льдом.
Но сердца робкое биенье
не сотрясает ветхий дом,

его усилия напрасны...
Сошлись все мысли на одном:
- Терпи! - терпение прекрасно,
как ил осевший, ставший дном...

Но я хочу расплавить льдины!
Мечусь, немедленно устав.
Мои морщины и седины
сковал корою ледостав...

 

 

Тяжелы вагонетки забот…

 

Тяжелы вагонетки забот
у суровой судьбы в рудниках...
Совершаю побег, что ни год,
но всегда остаюсь в дураках:

от себя убежать не могу
ни в барханы, ни в степь, ни в тайгу.

Я – повсюду, где я, –

Где вращается вечно Земля…


И мозоли зудят на руках,
не кончается солнцеворот...
У суровой судьбы в рудниках
тяжелы вагонетки забот.

 

 

Ужас

 

Какой демонической силой
глазам за припухлостью век
над свежеотрытой могилой
привидeлся времени бег!

Расширенным оком смотрела
друзей похоронных толпа,
как липкою грязью сырела
ведущая к гробу тропа.

И не было ей продолженья
в могильной дыре бытия,
как не было и возвращенья
обратно в жилые края.

 

 

Лжедобро

 

Я хватаю участие ртом!
А меня всё тесней окружают;
что-то страшное видится в том,
что меня доброта обижает...

Не желаю такого добра!
Разозлитесь! Пощёчину дайте,
но снимите заботу с ребра,
осторожно, ребро не сломайте.

Окружает участия груз
и лицо до беды искажает.
Сам себе я уродом кажусь,
так меня доброта унижает!

 

 

Экзекуция

 

Слова изогнуты лозой,
бичуют с тонким свистом –
и застилается слезой
просвет надежды мглистой...

Крест накрест вспучились рубцы
и стан опоясАли.
Вы – палачи, а не бойцы,
льют не для вас медали.

Затихла жертва, чуть жива...
Промчалось мелкой дрожью
по телу эхо на слова
с отточенною ложью...

 

 

Надежда

 

Зима холодными свечами
мечты о тёплом лете жгла,
душа оплавилась печалью
и воском горя отекла...

Но это злое наважденье
стряхнёт, уверен я, февраль.
Дотла сгорят от излученья
весной и горе и печаль!

И в марте воск и снег растают,
начнут – "люблю!" – кричать грачи
и дух мой грезить перестанет
недугом восковой свечи...

 

 

Задушевное

 

Взрослеть, стремительно старея,
Ты мне, душа, не разрешай.
И пусть не стану я мудрее,
Ты ежедневно воскрешай

Во мне все детские проказы,
Непослушание моё…
Менял одежду я не сразу,
До дыр занашивал старьё,

А потому, душа родная,
Себя не бойся обнажить:
Не чудо ли – душа чудная,
Не счастье ли – с такою жить?!.

 

 

Чудо в толпе

 

Сегодня – чудо из чудес –
лицо в толпе мелькнуло!
Меня как ветром сдуло:
я бросился наперерез

и думал – отыскать смогу.
Но мало было толку:
посеял, как иголку,
в большом людском стогу...

Искал под солнцем, под луной
и при свече во мраке,
блуждая, в липком страхе,
сравнив тот стог со всей страной.

 

 

О духовном невежестве

 

К душе протянутые руки
С желаньем больно ущипнуть
И причинить такие муки,
Чтоб не могла она дохнуть. –

А вдруг дотянутся? – Ликуя,
Они начнут её терзать,
Своё невежество смакуя,
А не затем, чтоб наказать...

Душа не выдержит, заплачет,
А сердце остро заболит.
Но рук невежество не спрячет:
Восторжествует... повторит...

 

 

В узком кругу

 

В кругу домашнего уюта
со мной не много человек
сойдутся в тихую минуту,
чтоб времени замедлить бег,
отведать сладкого варенья,
иль выпить горького вина...

Свеча духовного горенья
немногим избранным дана,
чтоб осветить в житейском мраке
тропинку к истинной любви.

В потёмках, как в животном страхе,
надежды я храню свои...

 

 

Непогодь

 

Изорванные в клочья облака
мелькают, как Всевышнего записка,
оставленная людям на века...
А ветер над землёю гонит низко

обрывки... косо скомканы... Творец
растерянно за ветром наблюдает:
не света ль приближается конец? –
Но как же чудо-эра золотая? –

В которую так вложено трудов!..
Всевышний заливается слезами –
дождём над чадом дымных городов –
не справиться сегодня с облаками...

 

 

Ночное пение

 

Пою, но кто меня услышит?
Качнётся на берёзе лист
да ветер утренний задышит,
пройдя сквозь ливень звёздных брызг...

И смолкнет голос на рассвете:
под знойным солнцем не пою.
Глаза сощурены при свете
в моём безжалостном краю.

Земля иссохлась. Дни в печали.
Дождей уже столетье нет.
Ночное пенье означает:
ему губителен рассвет...

 

 

Арбуз и дыня

 

Я дней своих несу счастливый груз
устойчиво и твёрдыми шагами,
и солнце нарезаю, как арбуз,
и раздаю с блестящими глазами.

Тебе кусочек дам я, и тебе.
И пальцами я косточки сжимаю –
и вслед своей смеющейся судьбе
с улыбкою весёлою стреляю!

Постой же, обернись, не уходи!
Не весь ещё арбуз поспевший роздан!
Луна ещё, как дыня, впереди.
Потом ещё захочется и к звёздам...

 

 

 

 

 

Научно-фантастическая лирика

 

 

Я мыслил, чувствовал и верил,
что сердце мне дано затем,
чтоб я свой быт нелепый серый
огнём космических систем
мог осветить, мешая краски
до оживленья бытия!

 

 

 

 

 

О материальности мира

 

Диски планетных систем
возле бесчисленных звёзд...
Вихри галактик... Зачем? –
Это безумный вопрос.

Всюду круженье частиц.
Линии, кванты полей.
Млечным путём не пройтись –
мне на Земле веселей.

Бездна над бездной парит:
дно над покрышкой уже...
Тонкой свечою горит
мир весь огромный в душе.

 

 

Тайны времени

 

К Тау Кита и к Альфе Центавра
тянутся взгляды фантазии,
но ни черта не знаю о завтра
и завтрашнем многообразии.

Час проползёт, год пролетит –
в чём сомневаться сподоблюсь я?
Что потеряю на этом пути,
кроме сомнительной доблести?

Но завтра, и месяц, и годы вперёд
не так уж запутанный жизни кроссворд,
как прошлое потёртое,
местами пошлое, местами горькое.

 

 

Я на атомном лугу

 

Я на атомном лугу,
где цветут фотоны,
для адронов сберегу
лепестки-глюоны –

и не стану их срывать
с верхне-нижних кварков.
(Чтоб вселенную взорвать
в качестве подарка?)

Отыщу другой букет.
На лугу зелёном
соберу ромашек цвет,
в девушку влюблённый...

 

 

Тайна

 

Планета Икс, планета Игрек...
Миры зеркальностей кривых –
как разновесы звёздных гирек
мелькают в сущностях живых,

Земле отвешивают рьяно
вселенских тайн тепло и свет
из галактических кальянов,
рисуя вечности портрет...

Не чувств моих ли это данность –
планета Игрек или Икс –
глубин космических туманность,
зовущая пойти на риск?..

 

 

Преграда

 

Случайных атомов набор,
конструкция молекул? –
Как будто каменный забор
стоит пред человеком!

Общенья хочется, – и я
бегу, забор шатаю,
пытаясь камни бытия
разбрасывать, ломаю!

И ты ломаешь! – но забор
закрыл тебя – не вижу!
Ты рядом, здесь, но наш обзор
руки дрожащей ближе...

 

 

Творчество

 

С небес ли это – сладкозвучье
и песнопенье – снизошло?
Нет. Слов поток работы штучной
земное тело мне дало!

Я мыслил, чувствовал и верил,
что сердце мне дано затем,
чтоб я свой быт нелепый серый
огнём космических систем
мог осветить, мешая краски
до оживленья бытия!

Моя реальность – это сказки,
в которых сам волшебен я.

 

 

Спасибо, Хиггс!

 

В своих молекулах природа
совсем запуталась... Смотри:
в ядре простого водорода
как минимум вселенных три!

Три кварка слеплены в частицу,
всего в одну, – но сколько их! –
и каждая румянит лица,
любовью теплится в живых.

А там ещё и тьма фотонов,
нейтрино и других частиц.
Из букв – божественных бозонов –
стихи мои и прах страниц...

 

 

Сердечное изобилие

 

Давно исполнились желанья,
давно достигнуты мечты.
И за границей мирозданья
освоен гумус пустоты! –

Он в том, что нет у счастья меры:
не переполнятся сердца!
Он в том, что нет границ у веры,
как нет могущества Творца...

Так что ж ещё меня печалит,
так что ж ещё искать велит? -
Всё так же звёздными ночами,
влюблённое, ОНО - БОЛИТ...

 

 

Рост

 

Земное так уже постыло,
что я небесного хочу!
Пока желанье не остыло,
я разбегаюсь и – лечу,

лечу! – почти не напрягаясь,
оставив тяжесть на Земле.
Лечу, от Солнца заряжаясь
в его космическом тепле.

Лечу – и чувствами венчаю
души немыслимый полёт,
и с удивленьем замечаю
как мир вокруг меня растёт.

 

 

Из варяг в греки

 

Когда на синхрофазотроне
учёный некий колдовал,
над ним, запутавшись в хитоне,
грек из варягов пролетал.

Учёный жёг пучком протонов
мишень заветную свою.
А грек, заметив блеск фотонов
в пустынном ранее краю,

как привидение свалился
на счётчик Гейгера с небес.
Учёный муж не удивился:
он ожидал других чудес.

 

 

В конце

 

Не верю в мудрость мирозданья,
Поскольку знаю: человек
В живом потоке созиданья
Являет в нём последний век.

У человека нет защиты
От вихря пламенных страстей,
И нет преград – ему открыты
миры для алчущих горстей!

А дух святой и вдохновенье
Есть приближение конца
В живом потоке сотворенья
Миров – и самогО Творца...

 

 

 

 

 

Стихов стихия

 

 

 

Стихи
тихи,
но сердце бьётся
всё звонче,
громче
и сильней –
и во вселенной отдаётся
пульсар поэзии моей!

 

 

 

 

 

 

 

 

Стихи пишу

 

Ах, не смотрите на меня
Растерянно, с укором:
Я не пишу на злобу дня, –
Иной на сердце норов;

Не тенью – светом на плетень
Набрасываю фразы:
Стихи пишу на добрый день
Ни по чьему указу…

Мой бог – сердечность и добро,
А не дневная злоба
И мрак ночной… Из рук перо
Не выроню до гроба.

 

 

Зачем пишу?..

 

Зачем пишу? Зачем рифмую?
Нельзя ли в прозе передать
Живую истину любую
И слог при этом не сломать?

Но я леплю упорно ямбы -
И гулких строф растут кубы,
И строк поток, ломая дамбы
Защитной серости судьбы,

Несёт духовное волненье...
И ливень страсти градом бьёт,
И мелодичное реченье
Ручьём целительным течёт.

 

 

Слова

 

Слова – такая же стихия,
как листопад, роса, туман;
Слова – хорошие, плохие,
все, словно штиль и ураган –

на слух одно имеют свойство:
произнесённые, – звучат;
приносят радость, беспокойство;
то сладостны, а то горчат.

В словах – такая же природа,
как в сердце, в поле и в лесу;
я их в любое время года
как солнца свет в себе несу.

 

 

Поди, отрежь стиха краюху!..

 

Поди, отрежь стиха краюху
от каравая слова "Русь"!
Какому зрению и слуху
по вкусу с нею окажусь?

Слова от слов неотделимы,
как Русь от сущности стихов.
Душа поёт неутолимо:
Стихов творение – любовь.

Пою стозвонными стихами
на колокольне духа – и
мне вторит эхо над полями
моей надежды и любви...

 

 

Единая рифма

 

Есть рифма – радуга и прах!
Поэма – жизнь в объятьях смерти!
Но тайный умысел в стихах
приносят ангелы, не черти...

Рифмуя смело зло с добром,
снимая слепок с мирозданья,
я свято верю: лишь в одном,
в едином духе есть дыханье!

Одна, единая купель
для плоти тленной и для слова,
и рифма в ней не самоцель,
она – гармонии основа...

 

 

О мечте моей

 

Замечаю белый лист бумаги
и – тянусь немедленно к перу.
С помощью души – волшебной драги –
в строчки золотинки соберу.

В строчках даже чувствам будет тесно,
мыслей между слов – не перечесть!
Будет, я надеюсь, интересно
глазу любопытному прочесть.

Вот они – таинственные строчки.
Столбиком нанизаны на лист.
Плод честолюбивой заморочки
и любви художественный свист...

 

 

Стихи мои

 

Без раны душевной нельзя
Словами в сердца кровоточить, –
И капельки страсти, скользя,
Стекают с поставленной точки…

Разбуженный гений любви
Подобье творить начинает –
И штормы желаний в крови
Судьбы паруса разрывают!..

Аврал на моём корабле!
Мой вымпел зажёгся стихами!
Туманами, в дальней земле
Окутан я, словно бинтами…

 

 

Путь

 

Я взял у жизни в самой гуще
её обычные слова
и присмотрелся к ним получше:
что с ними сделала молва?

Молва их в гальку укатала,
отшлифовала голыши!
И каблуками утоптала
их, сказанные от души...

И станут ли слова дорогой
и той основой дорогой,
куда осмелюсь я ногой
ступить на путь, чтоб выйти к Богу?

 

 

За частоколом междометий…

 

Пишу – и комкаю страницы,
и вновь раздумчиво пишу.
Мелькают лица и столицы,
поля пшеничные в глуши.

И строчек вязь на мониторе
как рощи в памяти-дыму...
О, виртуальные просторы! –
Подспорье чувствам и уму.

А сердце там, где кровь столетий
пульсирует в стране моей.
За частоколом междометий
стихи мне ближе и живей...

 

 

Графоман в обиде

 

На сердце булькает обида,
В стихи чернилами течёт –
И гибнет мира Атлантида,
Войне и зависти – почёт!

Корысть в почёте, и гордыня,
И весь набор других грехов, –
И неба рушится твердыня
Под грохот мелочных стихов…

Но успокоиться не может
Писатель низменных страстей:
Не червь загробный сердце гложет, –
Он сам навознее червей!

 

 

Мои чернила

 

Мои небрежные чернила
не расплываются в строке...

Не букву – душу очернило
стило, дрожащее в руке,
когда в немыслимой отваге
я ринулся живописать
живое! – не живой бумаге
надеясь чувства передать!

Стихи написаны... Неровен
и почерк, и неловкий слог.
Мой приговор себе: "Виновен. –
Сдержать волнения не смог..."

 

 

Простое слово

 

Скатилась капля с лепестка
подобием слезы.
Блеснуло в небе свысока
угрозою грозы.
Качнул берёзку ветерок,
нарушил тишину...

...Найду среди обычных строк
любимую одну,
и с тайным умыслом тебе
с волнением прочту –
и слово даст моей судьбе
надежду и мечту.

 

 

Стихи как хлеб

 

Мелькнёт, как вспышка, озаренье
в летучей памяти моей –
и зазвучит стихотворенье
как эхо из ушедших дней.

Стихи живучи! Забывая
крупицы малые забот,
держу краюху каравая –
и капает солёный пот:

стихи – как хлеб. Духовный голод
от вспышки этой утолю...
В стихах по-прежнему я молод
и жизнь пустяшную люблю.

 

 

Стихи

 

Стихи – такая слов игра,
В которой каждый победитель! –
Следят за кончиком пера
Читающий и сочинитель.

Живут стихами сообща!
Они себе родня и Богу,
И, над строкою трепеща,
Ведут совместную дорогу

В тот мир, где плоть крылатых слов
Проникновением в живое
Находит вечную любовь
В союзе тела с головою…

 

 

Не принимай мои стихи всерьёз!..

 

- Не принимай мои стихи всерьёз! –
они ведь только повод улыбнуться
сквозь пелену твоих солёных слёз,
и на беду с улыбкой оглянуться...

- Послушай! – и прими стихи всерьёз,
когда уже от радости смеяться
ты начал истерично и до слёз:
давно пора за дело приниматься!

Поэзия – профессия всерьёз.
Поэзия – нелёгкое искусство
улыбкой осушать потоки слёз
и плакать, если попусту смеются...

 

 

Уймитесь, гении!

 

Не слов восторженная чушь
приводит в ярость,
а глухота незрячих душ,
немая слабость.

Сюсюкающий тон стихов
как наводненье:
в потоке булькающих слов
смерть вдохновенью!

Пустая блажь на все лады
приводит к чувству,
что в омуте белиберды
умрёт искусство.

 

 

Грусть

 

Давно испытываю грусть.
Она приходит дню на сдачу –
и я никак не соберусь
и попусту мгновенья трачу,
предвидя длительную ночь,
пришедшую совсем бесплатно...

Транжир и мот, я ей непрочь
отдать все чувства безвозвратно,
вот только ямбом улыбнусь,
о пустяках своих судача,
скажу анапестом: – Не трусь! –
и амфибрахием заплачу...

 

 

Акт творения

 

Проснулся, разбужен стихией.
Рука потянулась к бумаге.
А ритмы на сердце глухие,
как всплески волны у коряги...

Стекают с пера предложенья,
неровные лепятся строчки.
неостановимо движенье
до... вдруг подвернувшейся точки.

Читаю и хмурюсь. Закончен
творения маленький актик.
Хоть смысл не глубок и не точен,
но это же слепок с галактик!

 

 

Потрясение

 

Карандаш на листочке бумаги
задрожал от безжалостных слов,
словно понял в безумной отваге,
что до точки дойти не готов.

Вот он замер, качнулся – и тут же
он был сломан, отброшен, – убит.
...Недосказанность медленно кружит.
Соскользнул недописанный лист...

И лавиною острых мгновений
переполнилась вечность часов,
но - вокруг никаких изменений, –
больше не было искренних слов...

 

 

Затем стихами говорю…

 

Затем стихами говорю,
Что не могу иначе.

Всевышнего благодарю
За Музу в виде сдачи
От всех оплаченных долгов,
Назначенных судьбою.

Мои стихи – моя любовь,
Она всегда со мною.

И даже если оплатить
Кредиты не сумею,
Сумею Музу прокормить,
Хоть сам и околею…

 

 

Домна

 

Я в чувствах доменных расплавлю
слова чугунные мои –
и остывать стихи оставлю
в изящных формах из любви.

Вот формы эти я руками –
как горячо-то, боже мой! –
держу, невольными слезами
их остужая над строкой...

Готовы новые отливки!
Искрится песенный чугун!
На донышке остались сливки,
но это для скрипичных струн.

 

 

Стихов стихия

 

Слова – слова одни и те же.
Но очень разные стихи.
Так дышит утром ветер свежий,
поют на зорьке петухи...

Они всегда неповторимы,
они другие всякий раз:
то слабоваты – и ранимы,
то слишком горестны для нас;

а то сильны, просты и ясны,
и так волнуют чуткий слух,
что ты теряешься: прекрасно,
а вдруг они от Бога? – вдруг?..

 

 

 

 

 

 

Содержание:

 

Мой дом Земля…

 

Голгофа

Васильки

На рассвете

На празднике духа

Стороны света

Нападение

Реформаторам

Лишний герой

Ленин

Деревеньку мою не трожь!

Ударим вновь по бездорожью?

Четыре стены

Метель позёмкой побежала…

О конце света в Подмосковье

Я тебя нашёл в России

Сезон дождей

В полёте

После политического погрома

В сумерках

Кипарис в Сахаре

Бессонница

Встречный поезд

Ранним утром

Натюрген

Горы

Цивилизация

Интернет

Кладбище земного шара

Чёрная дыра

Зима, Сибирь…

К мужу-сибиряку

Убожество

И снова камни собираем?..

Посмотрю по-хозяйски

Высокий берег

Морозным утром

Раненая птица

Чёрная птица

 

О Русь моя, беда и счастье!..

 

Смута

Первый снег

Дружба

Спутница

Бердск

Мокрый снег

Потомки каменного века

На волне

Осенний дом

Надо выдюжить

Кич

Одинокий всплеск

Будничный страх

Северные песни

Опоздание

Доигрался

Наивность

Яд

Родное поле

Моя сила

Ландыш и паук

Удивление

Зоология алчности

"Умом Россию не понять..."

 

Всё это сложно так!..

 

 

Об озарении

О душе и Духе

Вокзал для вечности

Об одиночестве и единении

Искусственные лики

Нелепица

Дух

Сила

Смоковница

Те и эти

Да кто ж его улучшит, этот мир?..

О новом единстве

Бесподобие

Умное сердце

Кто властелин?

Глубина и высота

О природе сердечной боли

Одиночество

Надо выдюжить

О ясности и неясности

Грани

Астролог

О душе

Ложь во спасение

Божья коровка

Утёс

Конец света

 

 

За околицей

 

 

У гнезда

В июне

Осенняя грусть

Одолень-трава

Кукушка

Рыбалка

Бес

Возвращение

Бег времени

Дождь

Чувство детское верну…

Летом

Не слышу птичьих голосов…

На пыльной дороге

Первый мороз

Зима сибирская

Тщета

Я вернусь…

 

 

В пыли веков

 

 

Запустение

Истукан

Рука тяжёлая у рока…

Кипарис в Сахаре

История

Новый тотем

Памятник

 

 

О любви с любовью…

 

 

Твои слова

Лампадка

Мой маяк

Плечо подставлю…

На колесе

По-соседски

Печаль

Смущение

В гости

Абрис

Кофе

Словно чувства осенние…

Мы наломали много дров…

Надеюсь

Тайна

Безумие

Встреча

Время придёт

Одна

Конец

Букет

Ты уходишь

В пламени

Одинокая

У костра

Пигмалион

Зимним вечером

Сирень цветущая

Майским утром

Я не могу с тобой расстаться…

Весеннее

Клякса

На полустанке

Я жду тебя…

Идеал

Март

Желание

Прошла любовь?

Позови!..

Связь

Время наше…

Вдвоём

Снежинка

Прощай!..

Весенний дождь

Старые часы

 

 

Извилины смеха

 

 

Кто пишет стихи?

Путь

Под мухой

Ярмарка

Графоману

Читатель

Фетисов и его команда

Живу, как в шахматы играю…

Ошибка природы

Вот и вся история

В очереди у забегаловки

Яблоко

Нанополитики

Ты

Я встретил вас…

Поцелуй Бога

Глянец

Мужчины читают стихи

Весенний пень

Столбики ограждения

И я поэт!

Любовь от сохи

Устал от женской красоты…

Фея сна

Муки творчества

Мусор и гам

Книжка для раскраски

Союз

Ню

На дачу

О поэзии и глухоте

 

 

Лунное эхо

 

 

Кубок

Точат призраки ножи…

С томиком Ахматовой

Мастеру

Мера

Пьют поэты!

Я не стану спиной к человеку…

Ложь во спасение

Выбор

Утопленник

Сергею Есенину

О свободе

На смерть Муаммара Каддафи

Новый Диоген

Горбун

Вновь пылит дорога

Ника

Чёрно-белое кино

Страшное междусловье

И ты поэт?..

Россия-мать

Молитвы бизнесмена

Не отрешённость, а причастность…

Улыбка Гагарина

Искренняя сердечность

Любителю грошовой жизни

Вишнёвый сад

Ошо

Бессмысленная радость?..

Не по Ф.Тютчеву

Умом Россию не понять…

 «Москва! Как много в этом звуке…»

Червоточина

К Пушкину

Прочёл у Пушкина

У могилы Анны Керн

Клетка

Данте

 

 

Пропахшие порохом…

 

 

Фронтовик

Ветеран

Тишина на поле боя

Поисковики

Майору Солнце

 

Солнечный ветер

 

Рассвет

В жаркий день

Вечером

Езда

В ожидании света

Выбор

И снова в луже!..

Коршун

Весной

Розы у зеркала

Пружины кончился завод

Карандаш

Удивление

Родник

Орган

Между небом и землёй

Майским утром

Такое время

Волшебник

Выход в море

Упрёк

Осеннее

Солнечная болезнь

 

Страстей змеиные извивы…

 

Яд

Энциклика

Сатана

О верлибре

Кровавое перо

Обиженный

Родник

Жалкая участь

В тополином пухе

В страстном порыве

В порыве

Простой выбор

Помоги!

Кредо

Больно

Ошибка природы

Атака

Живые в неживом

Прощение

В чём сила наша?..

Я не болею за наших!..

Укол

Диагноз

Притворюсь

Неправота дождей

Танец Тани

Упало яблоко

Молитва

Спасём и сохраним!

 

 

Я славлю ночь…

 

 

Вечером

Когда опускаются крылья…

Зачем зима?..

Зимняя ночь

У камина

Ночное небо

Парк в лунную ночь

Заморозки

Прости, заря!..

Ночные страхи

Неоновая девочка

Дело к ночи

Ночью

Элегия

Я славлю ночь…

 

 

Груз дней моих…

 

 

Дождь

Современность

Блуждание

В паутине

Божья коровка

Майский дождь

Зимнее

Уже от первых дней зимы…

Растерянность

Не будь помехой

Бутон увядшего цветка

Срыв

Аквариум

Кривое зеркало

Потери

Попытка суицида

Плохо

Ледок и солнце

Терпение

Тяжелы вагонетки забот…

Ужас

Лжедобро

Экзекуция

Надежда

Задушевное

Чудо в толпе

О духовном невежестве

В узком кругу

Непогодь

Ночное пение

Арбуз и дыня

 

 

Научно-фантастическая лирика

 

 

О материальности мира

Тайны времени

Я на атомном лугу

Тайна

Преграда

Творчество

Спасибо, Хиггс!

Сердечное изобилие

Рост

Из варяг в греки

В конце

 

 

Стихов стихия

 

 

Стихи пишу

Зачем пишу?..

Слова

Поди, отрежь стиха краюху!..

Единая рифма

О мечте моей

Стихи мои

Путь

За частоколом междометий…

Графоман в обиде

Мои чернила

Простое слово

Стихи как хлеб

Стихи

Не принимай мои стихи всерьёз!..

Уймитесь, гении!

Грусть

Акт творения

Потрясение

Затем стихами говорю…

Домна

Стихов стихия

 

Разделы сайта: 

Комментарии

Replied
Аватар пользователя Галина Толмачева

Поэт он и ... в ЛИНЕВО поэт!!!  Сразу не смогу всё прочесть, но зимними долгими вечерами...  Красиво написано и талантливо!

Replied
Аватар пользователя Зинаида

Непогодь... Это не про Вас

Новые комментарии

Медиа

Последние публикации