Господь говорил о важности общности верующих на земле, о создании церкви уже на земле , а значит и о общей молитве верующих. Господь говорил Петру не только об истинной Его Церкви, Невесте Его, но и о церкви земной необходимой верующим для приобретения необходимых совместных признаков бытия в их будущей Иерусалимской Церкви. Господь указал верующим правило как надо молиться Богу молитвою «Отче наш». Однако, Господь Говорил и другое, что интимность верующего и его близость к Богу достигается только в личной молитве, в одиночестве верующего от людей. Эта интимность верующего с Богом всегда индивидуальна, она приобретается только опытом индивидуальным веры человека в своей жизни. Молитва наша, она не для всех, она есть тайна сердца нашего. Господь сказал: «Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно. Матфей 6:6
И вот что об этом говорится в указанной выше книге Ивана Ильина:
+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
«Итак, сосуществование, совместность, общение, подобие, осуществляющиеся в общем пространстве и на общей территории - не нарушают душевной субъективности человека и не отменяют его индивидуальности и его душевного одиночества. Согласно этому субъективен и религиозный опыт человека. Говоря о субъективности опыта веры, я отнюдь не утверждаю, что всякий опыт веры только субъективен; ни в том смысле, чтобы он был пустой иллюзией (хотя возможен и мнимый, иллюзорный опыт); ни в том смысле, чтобы он исчерпывался одними душевными состояниями человека и совсем не входил в объективно-реальную ткань Божьего мира Церкви и Царства Божия. Но субъективен и личен он всегда; и тот, кто ищет к нему доступа, должен начать с себя самого, со своей субъективной души и ее переживаний. Это есть единственный верный путь к Богу, к пониманию чужого религиозного опыта и к настоящей церковной жизни.
Итак, человеческая вера по переживанию есть состояние субъективной души. Верующий верует, но может долго и бесконечно биться над тем, чтобы вызвать подобие такой же веры у неверующего. "Мое верование" есть тем самым только "мое" и ничье больше. Моя молитва - есть моя и больше ничья; в этом ничего не изменилось бы даже и тогда, если бы все люди молились вместе со мной о том же самом. Тот, кто молится за другого, не заменяет и не замещает его в молитве. Молитва другого не есть моя: "я не мог сегодня молиться, а он молился с вдохновением". Всякое верование и исповедание всегда лично и своеобразно, даже среди людей, принадлежащих к одной и той же вероисповедной организации.
Массовое "обращение" людей есть множество одновременных и параллельных, но совершенно личных и своеобразных обращений. Моя вера, моя религиозная очевидность, мой экстаз, моя хвала, мое благодарение - все это совершается в ограде моей личной души, в ее ткани, в ее судьбе. Чужое покаяние - не есть мое.
Все люди молятся различно и по-своему: одни - почти никогда, только в минуты величайшей опасности и великого горя; другие - каждый день утром и вечером; третьи - почти ежеминутно, трепетом сердца. Способы обращения к Богу бесконечно разнообразны. Интенсивность молитвы, чистота созерцания, постоянство помысла, активность в проявлении, эмоциональная окраска, богословская продуманность, волевое напряжение - в обращении к Богу - у каждого свои, особенные.
Опыт веры у каждого из нас единственен и неповторим, как первый крик при рождении и последний вздох в смерти. И подобно первому крику при рождении, в котором человек одинок, и подобно последнему вздоху в смерти, в котором человек не менее одинок, так одинок и его опыт веры. Говоря об "одиночестве" человеческого опыта, я совсем не имею в виду оторванность человека от Бога и не думаю отрицать возможность и необходимость религиозной совместности у людей. Одиночество человеческого опыта не означает ни его бесцерковности, ни его противоцерковности; оно обозначает только его необходимую, первоначальную и исходную форму.
Нередко бывает так, что люди ищут в храме не молитвы, а лишь забвения о своем неумении молиться и находят не подлинный религиозный опыт, а лишь его иллюзию. Человек, неспособный к личному, одинокому боговосприятию, утешает себя предположением, что у "других", у "остальных", у "многих" оно имеется - и, может быть, обманывается и впадает в грустную иллюзию. Ибо на самом деле множество религиозных "мертвецов" имеет Бога не более, а менее, чем один хотя бы и скудно, но самостоятельно верующий человек. Согласно этому в жизни возможно такое жалкое явление: в храме все воображают, будто все остальные молятся; на самом же деле - не молится никто; все только притворяются, будто молятся и принимают других, немолящихся, за молящихся. Возникает всеобщий самообман, и в то же время - совместный, совокупный обман; и в лучшем случае - некий дурман от этого обмана. По сравнению с этим одинокая молитва самостоятельно верующего отшельника может быть великим огнилищем Божиим на земле. Именно в дверь одинокой души стучится слово Божие. Именно эту одинокую дверь свою - каждый из нас должен сам нащупать в своих душевных потемках и открыть ее настежь, чтобы в нее хлынул свет Откровения. Ибо человек есть личный, свободный и ответственный дух и вера начинается с личной духовности."
Новые комментарии