Кедр увесистый
бобылём.
Занавесился
друг быльём.

Лап ресничины.
Удивись.
Костяничный бы
бенефис.

Шишек тысячи –
год богат.
В утро тычется
чья тайга?

Браво, шляпочник –
белый гриб.
Миг заплаточкой.
Не кори.

В горстке островом
ядра. Грех?
Что навёрстывать,
а, орех?

Тысячи загадочек
у тайги без троп.
Выпарены кадочки
для любых даров.

Глухомань черничная.
Мхи – меха, меха.
Грузный кедр опричником.
Вечность опахал.

Плотной эскадрильею
комариный раж.
Пышет изобилием
ягодный кураж.

Право первой горсточки:
лакомься, гурман.
И вперёд на корточках
сквозь черничный стан.

Явь приогорошила.
Августа постой.
Горбовик из прошлого
донесу домой?

 

Тропинки-бегуньи
из юности.
Лилово багульник
июнится.

Гудок-зазывала
транссибовский
сквозь все перевалы
трассирует.

За трактом мелькают
купальницы.
Кузнечик-искатель,
не пялиться.

Сюиты армадой
сверчковые.
А время примято
подковами.

Осота скопленья
да суслики.
К столетьям столетья
плюсуются.

 

Три деревни стражами.
Вёрсты презамшелые.
Чем заря заряжена
за тайгой отшельною?

Золотою стёжкою
след от реактивного.
Отроческой брошкою
костяника дивная.

Белогрибье прячется
от лукошек. Шансы-то?
Шепоточком вкрадчивость:
ящерица шастает.

В облаках нестриженных
август. Угомонный ли?
Ожерелья рыжиков.
В шаге от гармонии.

 

В берегах багульниковых
Ангара искристая.
Пузырьки побулькивают.
Хариусы рыскают.

Ельчики посверкивают.
На костре пожарятся.
Звоны по-над церковкою
не менять, пожалуйста.

В тёртой куртке лётчиковой
прематёрый удочник.
Глянь, сгурьбились лодочники:
ржач с утра от шуточек.

Не до забегаловочки.
Судеб цепь твердынями.
Вековечность галечная
с чаячьими гимнами.

 

Приангарьем васильки -
вдохновений выселки.
Август, снова восхити,
ностальгией высеки.

Бор вцепился в берега:
корни осьминожатся.
Валунам оберегать
вечность - чью заложницу?

На ходулях дождь слепой.
Лошади прицокают
и начнут наперебой
хвастать подтанцовками.

Ноябрь сверхбравым бунтарём.
Иртыш в шуге.
Вечерний тарахтит паром.
Успеть к пурге.

Не привечают берега
разброс коряг.
Раскатистый вороний гам
без передряг.

У переправы караван
под сто машин.
А бисер фар – как острова.
Мир, не спеши.

Раскочегарила парЫ
коня ноздря.
Весь горизонт – палитр дары.
Царишь, заря?

Навстречь куржавый рыбачок.
ТорОпкий шаг.
Сколь щурогаек на пирог
хранишь, рюкзак?

 

У поселковых ягодниц
по случаю спроси-ка,
докучливой ли тягостью
горбовики с брусникой?

Легко ль в обувке кирзовой
с нешуточной поклажей,
с погодушкой сюрпризною,
с водой в шахтёрской фляжке?

Рассветной электричкою –
к таёжным глухоманям,
сплошь мшицею напичканным.
Спасай-ка, накомарник.

Касьяновские* женщины -
наезженным маршрутом.
Им ожерелья б с жемчугом,
не буреломов груды.

В полуночь возвращение
с усталостью привычной.
Как бабье лето щедрое

Лежебокою июль.
Лодок лежбище.
С алюминиевых скул
шмель - к прибежищу.

Спелость солнца в Иртыше
развальяжилась.
О потерянном гроше
меньше жалости.

Камышинка-сирота
штилем тешится.
Лепотища. Для холста.
Каждый спешится.

 

Свежим ранним утром выхожу во двор 
Выпал первый снег, и синичек ор
У меня в кармане горсть каленых семечек
Я не жадный парень, покормил синичек
бодро налетели, и давай щелкАть

ну, пока, подруги
будем зимовать!

Ноябрь 1919 г.